Признаться, если бы король Бранен сейчас пришел в ярость и отшвырнул от меня Батая, я б его расцеловала, просто от счастья, что снова начала дышать, но тот даже бровью не повел, не то чтобы возмутился. В дело вмешался шазен, ему достаточно было кхмыкнуть и его младшенький тот же отпустил меня и перешел как ни в чем ни бывало к королю Бранену и поприветствовал согласно этикету, сдержанно и витиевато, угощая комплиментами, как сладостями: всего понемногу.
А я осталась стоять, еле сдерживая до ужаса сладостное желание свернуть кому-нибудь шею: Батаю или Бранену – не важно – одного за то, что чуть не придушил и спровоцировал кривотолки обо мне, а второго – что не попытался даже спасти. И только время, пока Батай приветствовал короля Бранена, дало мне пищу для размышления. Что только что было? Даже при всей своей взбалмошности Батай всегда был витиеват, вот как сейчас с Браненом. Его с пеленок воспитывали в традициях Пустоши, а это значит, что говорить красиво, замысловато, возвышенно это почти как дышать. И тут «детка», «не постарела». Надо будет потом спросить у короля Бранена, почему он не отреагировал на столь вопиющее неуважение.
Батай отошел назад к семье, а далее приветствовал уже сам шазен. Он наполнил наши уши медовыми витиеватыми фразами, которые своей наполненностью почти увели к богам и там чуть не оставили.
- Несравненный наш друг и сосед, столь горячо нами любимый и ценимый, что мы готовы постоянно приглашать вас в гости и ожидать перед этой защитной аркой вашего пролета, чтобы в свете уходящего солнца омыть ваши усталые ноги слезами радости от столь благополучного прибытия.
Моих сил едва хватало удерживать брови на месте, а рот плотно закрытым, потому что я потерялась уже в начале этой фразы, а к середине потеряла суть изречения. Каково же было мое удивление, когда я осознала, что это было лишь начало – шазен мог так витиевато говорить очень долго, так долго, что солнце уже полностью скрылось за горизонтом, оставляя на небе тонкую полосочку желто-красного света, разлившегося от края до края горизонта.
После шазена приветствовали сыновья, собранно и коротко, почти по-дагоратски, и шазидени. Вот женщина-пуфик тоже удивила, выдав в мою сторону короткое и нелюбезное: «Надеюсь, вы найдете о чем посплетничать с Шае, такой же как и вы, пришедшей со Второго Выбора». По тому, что король Бранен и на это никак не отреагировал, я предположила, что в связи с приобщением к магии Дагората у меня развились проблемы со слухом.
Шае нам представили совсем коротко – дракон Батая выбрал ее, и теперь все ждут следующего Выбора, чтобы она наконец-то выбрала драконицу. Девушка держалась скромно и испуганно поглядывала на Батая и шазена, ожидая разрешения заговорить. Такого разрешения ей никто не дал.
***
Дамир улетел. Ему необходимо было восполнять магию, отрастить чешую, а в полете это давалось драконам легче всего.
Нас же разместили в правом крыле дворца, которое издревле отводили для почетных гостей. Крыло состояло из нескольких комнат, залы, библиотеки, гостиной и огромного сада с множеством красивейших деревьев, нескольких фонтанов и приглушенной подсветки артефактными камнями, гармонично вписанных в сад замыслом древнего мастера.
Пока служанка готовила мою комнату, а стражи Дагората осматривали все помещения на предмет артефактов слежения, мы с королем Браненом разместились в гостиной и обсуждали встречу.
