Макс хохотнул, но как-то невесело.
— Тихая семейная жизнь на два фронта. С тобой не соскучишься, дорогая. Но, это ведь — не конец, не так ли? Я не такой хороший актер, как ты. Мне будет трудно сохранять спокойствие, когда твой муженек потащит тебя в спальню.
— Не стоит ревновать. Думаю, полгода — год ты продержишься. А потом вы с Мирой отправитесь в плавание на яхте. Где-нибудь у побережья Индийского океана случится авария, и ты потеряешь молодую жену. Вернешься в Россию свободным человеком... Кстати, Львов в последние месяцы сильно сдал. Не удивлюсь, если он не переживёт смерти дочери.
«А ты ему в этом поможешь, — мелькнуло у меня в голове, — наверняка запасла какой-нибудь хитрый яд, чтобы кончина мужа выглядела естественной».
Мне стало очень страшно. Словно наяву я увидела удаляющуюся яхту, волны, сомкнувшиеся над моей головой, и Максима, проводившего меня равнодушным взглядом.
***
Нет, это невозможно! Пусть моя мачеха — настоящее чудовище, но Макс не такой! Даже если у него нет ко мне сильного чувства, он не решится убить меня! Он нежный, добрый и ласковый! Всего три дня назад, в этой же квартире, он обнимал меня, шепча на ухо милые глупости.
Я услышала ровный голос жениха:
— Неплохо придумано. Только, давай сократим срок ожидания до трех месяцев. Твоя падчерица мне жутко надоела. Она скучная, непривлекательная и в постели — словно бревно. Я могу не сдержаться и придушить её раньше.
Мачеха рассмеялась серебристым смехом и потянулась к нему за новым поцелуем. А я… Я стояла, как оплёванная. Даже если бы Макс собственными руками вонзил в меня нож, он причинил бы меньшую боль. Потому что физическая рана со временем заживает. Но от разбитого сердца лекарства нет.
Мои пальцы разжались, и сумочка, которую я держала, упала на пол. Илона тут же вскочила с кровати:
— Кто здесь?
Мне вдруг стало всё равно. Я толкнула дверь и почти равнодушно взглянула на полуобнаженную мачеху и сидевшего на постели Макса.
— Мира, — с искренним удивлением произнес бывший жених. А потом, словно опомнившись, накинул на себя простыню, и торопливо добавил, — это не то, что ты думаешь! Мы просто… разговаривали… шутили…
Я перевела взгляд на мачеху. Та стояла прямо, и, в отличие от своего любовника, не пыталась оправдаться. Не стала суетиться или искать одежду.
Её светлые волосы рассыпались по плечам, подобно золотистой шали. Голубые глаза потемнели и казались почти чёрными.
Она медленно разомкнула губы
— Мира, дорогая! Не ожидала от тебя такой прыти. Ты следила за мной?
Я с трудом покачала головой. Говорить что-то не было сил.
— Какая жалость, — вздохнула мачеха. — Ты бы провела еще несколько месяцев, наслаждаясь счастьем. Вышла замуж за Макса, отправилась в путешествие…
Её наглость меня поразила. Илона не смущалась и, тем более, не раскаивалась. Она сделала осторожный шаг по направлению ко мне.
— А потом умерла бы? — не выдержала я. — Утонула, упав за борт яхты?
Илона улыбнулась, но её улыбка больше напоминала оскал голодной волчицы.
— Что делать, дорогая, такова жизнь. Закон Дарвина. Стой, дура! Макс, держи её!
Её крик поразительным образом придал мне сил. Словно очнувшись от наваждения, я бросилась прочь из комнаты, захлопнув за собой дверь. Илона, налетевшая лбом на преграду, взвыла от боли.
— Макс, очнись! Не дай ей уйти!
Но я не стала дожидаться появления бывшего жениха. Бросилась к входной двери, потеряв несколько драгоценных секунд на возню с замком. Потом, не дожидаясь лифта, побежала вниз по ступенькам.
