Уснула я быстро и была полностью уверена, что, как и всегда, проснусь от внутреннего щелчка. Каждый день ровно без пяти минут шесть я просыпаюсь, бегу к главным дверям особняка, чтобы в шесть часов переступить его порог. Но сегодня все пошло не по плану.
Проснулась я куда раньше, когда высоко в небе светила луна, заглядывая сквозь открытое настежь окно, серебря комнату магическими бликами. Вот только не до красоты мне было, поскольку надо мной, в нескольких сантиметрах застыло хищное порождение темной материи. Талдох. А на меня накинута сеть сонного оцепенения. Ни пошевелиться, ни вздохнуть, ни закричать. Разумеется, и защитить себя я не в силах. Щит, что должен был оберегать, давно истлел под натиском столь сильной сущности, оставив мне лишь ужас, леденящий душу и сковывающий волю.
– Вот мы и встретились вновь, моя сладенькая душенька, – по щеке прошел холодок от мертвенного воздушного пальца ведьмы.
Ровно сутки после того, как в тебя заглянула тьма, ты в опасности. От нее не скрыться, не убежать и не спрятаться. И сейчас даже васильки, почерневшими черными комочками разметавшиеся по подушке, не стали преградой. Духу пришлось повозиться с моей защитой, пока я спала, но для талдоха это, по сути, пустяк. Я не дышала, глядя испуганными глазами на клубящуюся перед собой тьму, источающую могильный холод. Мерцающие красные точки вместо глаз впились в мое сознание, пытаясь вышвырнуть его из тела. Я цеплялась, я изо всех сил цеплялась за реальность, но понимала, что проигрываю схватку. У ведьмы пятого круга ни единого шанса.
– Ты будешь любимой игрушкой в моей коллекции ведьмочек Борхес! – воскликнул Талдох и метнулся ко мне.
Вот и все.
Пресветлый василек!
Ярко-фиолетовая вспышка заставила вздрогнуть меня и сущность. Оцепенение, поддерживаемое талдохом за счет призвавшей его ведьмы, пало. Дух вновь кинулся ко мне, но ударился в фиолетовую стену и прилип к ней намертво. Пытаясь вырваться, сущность верещала сотнями голосов: от звонких детских до гортанных мужских. Мне даже пришлось зажать уши. Яростная тьма, пожираемая разрастающимся фиолетовым свечением, проигрывала и постепенно поглощала духа. Но… как? Как такое возможно? Что за магия сейчас творится на моих глазах?
– Ты еще пожалеешь! Ты горько пожалеешь, Анотариэль Айнари! Мы еще встретимся!
Это были последние слова, оброненные духом. Фиолетовое сияние заполнило комнату, было таким ярким, что я зажмурилась, а когда открыла глаза – все исчезло. В напоминание о случившемся кошмаре остался лишь васильковый пепел на моей подушке.
Тишина.
Все это происходило в сумеречном мире. Том, который не виден и не слышен другим, потому граф спокойно спал в своей кровати, даже не подозревая, что только что происходило в каких-то паре метров от него.
Я достала аметист, преподнесенный драконом. Защита? Внимательно рассмотрела теплый камень, но не почувствовала никаких магических вплетений. Впрочем, это и невозможно. Драконы – есть магия и все, что с ними связано – тоже. Потому на них и эльфов не реагируют магические оповестители. У них нет резерва. И магию их заметить невозможно. Вот только почему-то я ни чуточку не сомневалась, что сохраненной жизнью обязана не кому иному, как Ролдхару ард Нойрману. Самому несносному и горделивому из всех известных мне драконов. Во всяком случае, из двух известных мне драконов лично, а не по рассказам, он явно самый… странный.
