– А это что такое?
Тяжелая, изжелта-белой кости статуэтка изображала воина и высотой была примерно с палец. Указательный. Работа была мастерской – нож резчика с дотошностью изобразил и меч и шлем и прочие детали амуниции и даже звенья кольчуги. Плечи и спину скрывали складки длинного, почти до пят плаща. Черты маленького лица поражали тщательностью отделки, а самые мелкие детали – брови, ноздри, зрачки глаз были выжжены железом. Несмотря на это, сосредоточиться на нем Жуга не смог. В нем было что-то очень знакомое, и в то же время неведомый мастер ухитрился вырезать на редкость неприметную персону. Сквозь полупрозрачную кость чуть красновато просвечивало пламя свечи. Заинтригованный, Жуга отставил статуэтку в сторону и потянул из шкатулки следующую. Рудольф следил за ним с не меньшим интересом.
На сей раз это была ладья. Под вздутым парусом, на круглой маленькой подставке, она, как и воин, тоже была вырезана с исключительным старанием. За костяной ладьей последовал дракон. Длинношеий, чуть пригнувшийся и свивший хвост кольцом. Зубастая пасть была распахнута в атаке, хребет, макушка головы и холка щетинились остроконечным гребнем.
Четвертая фигурка вновь изображала человека. Он был безоружен, почти на голову ниже ростом и довольно просто одет. Его лицо, несмотря на тонкую резьбу, отличалось той же странной размытостью черт, что и у воина.
Травник хмыкнул, вытряхнул на стол последнюю оставшуюся в шкатулке фигурку и вытаращил глаза:
– Черт… – невольно вырвалось у него.
– Где? – старик, подслеповато щурясь, нагнулся к столу. – А… Это не черт. Это лис.
Три маленьких мальчишеских фигурки возникли возле выхода из полутемного кривого тупичка совершенно неожиданно, и Телли непроизвольно перешел на шаг, а затем и вовсе остановился. Шагнул назад. Сердце его бешено заколотилось. Он огляделся по сторонам и понял, что «нарвался».
Трое не спеша двинулись вперед, и вскоре желтоватый отсвет фонаря выхватил из темноты ухмыляющиеся рожи Отто и двоих его неизменных приятелей.
– Гля, пацаны, – вовсю изображая удивление, воскликнул Отто-Блотто, – снеговик ползет! А вроде, не сезон…
– Точняк, не сезон, – подтвердил тот, что пониже ростом, со щербинкой на передних зубах. Сплюнул. – Да и не место.
Телли так и прозвал для себя этих трех корешей – Отто-Блотто, Рябой и Щербатый. Последних он не знал по именам, да по большому счету, ему было все равно.
– Я ж говорил тебе, чтоб ты не лазил, где не надо, – кулаки в карманах Отто лениво зашевелились. – Говорил, али нет, а, мельник?
– Я не мельник, – буркнул Телли, отступая вглубь проулка и придерживая сумку с колбасой и булкой хлеба.
– А кто иначе, коли вся башка в муке? – хохотнул второй, с избитой оспинами рожей. Протянул руку за сумкой. – Он самый, энтот, значит, му… мукомор и есть…
– А могет быть, маляр?
– Ну-ка, дай мешок.
Рябой не дрался без свинчатки. Телли чуть помедлил и нехотя скинул заплечную лямку. Перед его глазами вдруг возник Жуга – память услужливо и, как всегда в момент опасности, с необычайной резкостью оживила события двухнедельной давности, когда Жуга, поддавшись его уговорам, принялся таки учить мальчишку, как давать отпор.
«Понимаешь, – говорил травник, – твоя беда в том, что ты боишься драки. А в драке нет смысла попусту бояться. Если ты боишься – тебя побьют. А если не боишься, то конечно тоже побьют, но страшно уже не будет. А значит, сможешь им дать сдачи. И помни – те, кто бьют втроем одного, всегда его боятся, а иначе вышли бы один на один.»
