– Я пойду наверх и постараюсь заснуть. Пиджак поищем завтра, когда будет светло, – сказал я и пошел к лестнице.
Уходя, я услышал, как Лиза бежит за мной. Еще секунда, и она шла рядом по ступенькам по левую руку от меня. Из мутных узких окон, которые была распложены наверху, едва доносился тусклый свет, темная ночь вступала в свои права, окружала замок, ступени в сумерках сливались друг с другом, и было не понятно, шагаешь ты на очередной подъем или в зияющую бездну. Дошли до коридора. Свечи все еще горели, такое ощущение, что они подросли, видимо Иван поменял их. Головы животных отбрасывали на высокий потолок и серые стены страшные тени, и можно было только догадываться, следили души когда-то живых за тобой через эти стеклянные глаза. Вот голова оленя с высунутым языком, животное застыло в предсмертном крике и замерло, вмурованное в неживую сущность искусным мастером.
– Кладовка, давай зайдем в кладовку, выберешь куртку, только тише, Иван спит, – шепнула Лиза. Она дернула меня за руку и затащила в комнату, в которой было темно и непонятно. Я словно попал в другое измерение.
Лиза щелкнула кнопкой, в ее руке загорелся электрический мощный фонарик. Он осветил стеллажи с ящиками и вещами, большой старинный шкаф, потертый диван.
– Это кладовка. Здесь можно выбрать одежду для себя, одеяла, взять еды или фонарик, запасные батарейки. Вон там на полках лежат куртки и плащи, выбирай.
Я подошел к полке, на которую Лиза светила фонариком, она подошла ближе. Там лежали новые куртки различных размеров и фасонов.
– Бери не слишком теплую, но и не тонкую. Внизу прохладно.
Я примерил одну, затем вторую куртку. Остановился на третьей, которая бала до колен и чуть великовата мне, но в целом удобна.
– Вот и славно. Иди спать.
Через несколько минут я лежал в своей постели. Спать совсем не хотелось. Я словно потерял счет времени и страдал, как умирающий старик на одре. Кровать была свежая и мягкая. В комнате стояла прохлада. Уходя я не закрыл створки окна, и теперь поеживался под теплым одеялом. Я глядел в закрытое окно и видел сплошную ночь, без звезд и луны, темень, просто очертания. Ночник на батарейках на столе я выключил, и теперь лежал в темноте.
Вдруг вспомнил, что по заветам Ивана забыл закрыть дверь комнаты на засов. Сначала я хотел вскочил и побежать закрывать, но такая тяжесть сковывала мышцы, что я просто не мог пошевелиться, даже голову не в силах был повернуть и лечь поудобней. Закрыл глаза и провалился в небытье.
Проснулся от далёкого, но настойчивого воя. Он проникал сквозь стены замка, пролезал через закрытое окно. Казалось сначала, что волки были далеко. Но через минуту они были уже ближе, а вскоре словно стояли под окнами. Я приподнялся на локтях, прислушиваться было нет необходимости – звуки лились, как предсмертная песнь, сквозь мрачные коридоры и вибрировали в комнате, прямо над головой. Это был тот звук, который нельзя игнорировать – воющие волки это похуже занозы в заднице, на которой сидишь.
Внезапно вой стал громким, словно стая вбежала в комнату и спряталась за ширмой. Я ощутил, как холодные мурашки побежали по коже рук. Сердце начало неистово биться, словно ему осталось жить последние секунды. Я встал и на дрожащих ногах подошел к окну, страх я побороть не мог, как ни старался. Я даже начал наслаждаться этим чувством, ведь город приглушает эмоции, а тут пусть и сильные, пусть неприятные, пусть давящие и выворачивающие нутро, но самые настоящие чувства, жизнь во всей ее красе, конечная жизнь, которая тем и прекрасна, что конец ее определенно ясен. В окно ударил всполох ветра, это был холод ночи. Во рту стоял жар. Я сходил с ума, в исступлении я распахнул окно и посмотрел вниз… Темень страшная, но внутренне я понимал, что внизу никого нет, там слишком каменисто было, ведь я помнил, как смотрел вниз днем. Волки почуяли меня и прекратили выть. Воздух был влажным и холодным, но я чувствовал холод только кожей, внутрь меня он не проникал.
