— Надеюсь, его так же порвало, как и эту бумажку, — огрызаюсь, и неуклюже кидаю клочки в шкафчик. Парочка фрагментов фото приземляется на пол, но мне пофиг, я громко захлопываю дверцу.
— Я ему сочувствую, — хихикает Катя, поправляет темный хвостик на голове и складывает руки на груди, принимая любимую закрытую позу. Она очень стеснительная и скромная.
Я ничего не добавляю, предпочитая сменить тему:
— Что у нас сейчас?
— Углубленный курс английского языка, — спешит ответить Катя. — Кстати, я чего подошла-то, — заметила, что вон тот парень на тебя косится уже минут десять. Я разговаривала с преподавателем, когда обратила на это внимание.
Без зазрения совести оборачиваюсь. Я вижу худощавого парня с синими волосами, одетого в свободную футболку, камуфляжные штаны и армейские ботинки. Он стоит почти в конце коридора, но его взгляд действительно направлен именно на меня. Прикид у него странный, как у отпетого хулигана, так что вряд ли этот тип по Диминой прихоти следит за мной.
— И чего он хочет? — фыркаю я, отворачиваюсь и принимаюсь заплетать волосы в красивую пышную косу.
— Может, ты ему приглянулась? — восторженно молвит Катя и следом обиженно стонет: — Если это так, то я тебе по-черному завидую!
Я кривлюсь. Знаю, что моя скромная и до невозможности молчаливая подружка втайне вздыхает по парням, которые на нее, по мнению самой Кати, никогда не обратят внимания. Катя оправдывает это тем, что она не яркая, по сравнению с другими девушками, а совсем обычная и неприметная. Любая диковинка во внешности парней вроде модной бороды или странного цвета волос заставляют ее внутренности переворачиваться, а наружу рвется визг. Она видит в них бунтарство, которое самой себе Катя почему-то не могла позволить. Еще бы, если мама узнает, что ее дочь покрасила волосы в фиолетовый — ей конец. Они слишком консервативны.
— И чему тут завидовать? — закатываю глаза.
— Ты что! Он же барабанщик из «Rush». Денис Крюкин. Такой обалденный…
Я в непонимании смотрю на Катю.
— Ну и какая мне разница? Я с парнями больше никогда не заговорю!
Я пытаюсь казаться стервозной, роковой женщиной, но на самом деле ощущаю, как изнутри меня сжирает обида, а реки слез так и просятся наружу. Все это лишь маска, хотя благодаря ей я могу чувствовать небольшую уверенность. Настоящую Лизу — ранимую, нерешительную и несколько плаксивую — знает только моя подруга.
— Ой, ну да, — говорит Катя, не скрывая скептицизма. Она оборачивается снова посмотреть на Дениса и видит, что он куда-то исчез.
— Я не буду с тобой спорить, — холодно отзываюсь я, снова открываю шкафчик и оцениваю в зеркале свою прическу. — Ну как?
Катя мельком глядит на меня, говорит: «Хорошо», и опять отворачивается, чтобы еще раз осмотреть коридор. Ее губы тут же изображают улыбку, когда она замечает, что Денис вернулся. Однако теперь он не один.
— Это Кирилл Фролов! — шепчет Катя, на ее лице неприкрытое удивление. Она дергает меня за рукав кофты.
— Да что ты делаешь?! — возмущаюсь и с недовольством все же поворачиваюсь к подруге.
— Они идут сюда!
— Кто? — лишь успеваю спросить я, но тут же обращаю внимание в ту же сторону, что и Катя. С Денисом идет парень чуть выше него ростом, одетый в черные узкие джинсы и черную футболку, на которой изображен странный уродливый монстр. На одной его руке набита длинная татуировка, на другой маркером написан телефон горячей линии для подростков «Разбитые мечты». Вот черт.
