Дремлющие вулканы айнов - страница 4

Когда Атласов с основным отрядом вышел на берег реки Нынгичу, то приказал ставить острожек и спешно изготовить байдаки[10] для сплава вниз по реке. Он решил правильно: «Сия река течёт в большую реку, а та в море, и это конец Камчатки». Так Атласов, подгоняя своих людей, упрямо шёл навстречу своей судьбе. Он не знал, что его ждёт впереди, но был уверен в казаках и в свою удачу.

Весна 1698 года была в самом разгаре, реки вскрылись и сопки зазеленели. Казаки Атласова, перекрестившись, сели с камчадалами на байдаки и устремились вниз по течению реки Нынгичу в полную неизвестность. Вскоре, петляя, стремительная река стала расширяться, и казаки вошли в её скалистое устье. И… они увидели бушующее море!

– Море, – первыми закричали казаки десятника Ивана Голыгина, – но уж больно неспокойное.

– Вот оно, Охота-море, – проговорил Атласов, поглядев на камчадалов, новых царских подданных, – так кажись, называют сиё море?

– Да, да, – загалдели камчадалы, – оное кормит нас бобрами.

– Дошли! – радовались казаки, утирая лица своими шапками. – Куды таперя?

– Здесь будем ставить острог, – распорядился Атласов, – поспешайте казаки.

И сразу в лесу застучали топоры, казаки валили деревья и готовили брёвна для срубов изб. Вскоре юкагиры пригнали в лагерь оленей и стали ставить крепкий загон из слег, а потом поставили чумы и кучей сложили нарты до следующей зимы.

– Работа пошла, к вечеру будет крыша над головой, – усмехнулся Атласов.

Посмотрев на скалы, нависавшие над рекой, он весело сказал казакам:

– Надо б осмотреться, други. Айда на гору.

Атласов с Иваном Голыгиным полезли на скалы, а казаки поспешили за ними. Пробираясь вверх между огромными камнями, Атласов подумал: «Неча время терять», и обернувшись, велел Голыгину:

– Ты Иван, вот что, возьми с десяток казаков, пару камчадалов и иди в верховья Нынгучу… и без достойного ясака не возвращайся.

Наконец, казаки поднялись за Атласовым на высокий утёс, далеко упирающийся в море, и обомлели… какая ширь морская! А Атласов уверенно прошёл на самый край утёса и, сложив руки на груди, стал с любопытством вглядываться в морские дали. Ветер трепал его волосы, а он, широко раскрыв рот, вдыхал морской солёный воздух. Вдруг, он зычно закричал:

– Вижу, браты, вижу!

– Что, где? – в недоумении заговорили казаки, стоящие сзади него.

– Да, вона, какая дивная гора, да ещё курится, – воскликнул Атласов, увидев очертание огромного вулкана.

Камчадалы, сопровождавшие Атласова, пояснили:

– Это вулкан Аланд, извергающий огонь! А далее далёкие острова айнов!

Атласов ухмыльнулся в бороду и произнёс:

– Вот пойдём, казачки, на эти острова и заясачим айнов-курильцев. Только на чём идти?

Атласов стоял на утёсе, широко расставив ноги, суровый, неприступный и мучительно думал: «Как же добраться до Аланда»?

Морской ветер дико свистел в ушах, трепал полы его потёртого кафтана, и как бы говорил ему: «Думай, Атласов, думай».

Казаки, стоящие с ним, притихли и боялись слово вымолвить.

«Надобны кочи[11]!» – наконец, решил Атласов и, повернувшись к казакам, заорал:

– А вы чо рты раззявили? Тикайте вниз и ставьте избы, не то ночевать будет негде! Вона на одной уже крыша ставлена.

Казаки с гиканьем спустились со скал вниз. Вскоре крыши покрыли тёсом, навесили двери, и каждая изба стала крепостью. Потянуло дымком костров и вкусно запахло, это в котлах варили уху. Заночевали казаки уже под крышами свежесрубленных изб, и в устье реки Нынгучу появился ещё недостроенный, но уже грозный острог Большерецкий – будущая русская твердыня на Камчатке.