В коридоре меня встретили братья Дасты. Видно, их очередь дежурить по этажу. Грай, как глава личной охраны Её Высочества и всех ангелов заодно, успел сколотить себе целый отряд, в который вошли и ребята из моей школьной банды.
– Привет, босс, – протёр кулаком глаза сонный Хико. – Запозднились вы там.
– Привет, босс, – поправил бессменный рюкзак с водой его более бодрый по виду брат.
– Привет, парни, – махнул я близнецам. – Чего у моей комнаты топчитесь? Её Высочество стерегите лучше. Взвалили всё на Лими, лентяи.
Последнее было естественно шуткой, но парни с чего-то тотчас напряглись.
– Босс, тут такое дело.., – промямлил Хайко. – Лими там твоя сопит – даже здесь нам слышно. А Её Высочество… Мы тут потому и стоим. У тебя она, – кивнул водник на дверь.
– Ага, – смущённо подтвердил Хико. – Как зашла с вечера, так и не вышла. Наверное, хотела тебя дождаться. Поговорить там… И заснула. В кресле. Ага.
Уточнение про кресло тут же навело и меня на неловкие мысли. Друзья, и не только близнецы-Дасты, наверняка думают, что мы с Фаей спим, в смысле спим по-взрослому, но спим втихаря, не желая привлекать внимание лишних глаз и ушей к нашей связи. Так-то в нашем тесном молодёжном коллективе все знают, что нас с Фаей связывает не только дружба, но в совете и тем паче в народе не должны начать болтать о подобном, хоть в открытую, хоть на уровне сплетен.
Положение обязывает Инфантину Хок как минимум до совершеннолетия, которое по местным законам наступает в пятнадцать, вести себя в рамках приличий. Никаких любовников, никаких фаворитов и прочего. Максимум официальный избранник, который покорно ждёт взросления своей суженой. И у нас в этом плане всё чисто и чинно – дальше поцелуев дела не заходили ни разу. Да и было-то тех дел. Некогда нам. И поговорить тет-а-тет даже некогда. Но слухи не должны поползти. Это важно.
– Наверное уснула, да, – поддержал я теорию Хико. – Я, парни, так зашиваюсь… Ничего не успеваю. И отчитаться перед Её Высочеством в том числе.
– Да понятно, босс. Мы вот тоже хотели сегодня отметить… Ну, Дрейкус же мёртв. Глэй сказал, что на праздник такое потянет. Но какой там. Что Грай, что Влар шипят. Мол, потом гулять будем, когда всех победим.
– Победим, обязательно победим, – положил я руки на плечи ребят. – И гульнём. Хорошенько гульнём. Обещаю.
– Ловим на слове, босс, – улыбнулся Хайко. – Доброй ночи!
– Доброй ночи, парни.
Потихоньку отворив дверь, я мышкой проскользнул в комнату – где бы Фая не спала, будить её я не собираюсь. Малышка устала не меньше моего. Если в кресле, перенесу на кровать. Свет, даже тусклый ночник, не горит. Так же тихо закрылся. На цыпочках стал красться к светильнику, что был установлен возле стола с зеркалом. Он в комнате самый неяркий.
– Как же ты долго.
Светильник, но не тот, к которому я крался, а прикроватный, зажёгся одновременно со звуком голоса Фаи. Я застыл. Кто это? Моя малень… Да какая же она маленькая?! Формы, изгибы, объёмы – всё взрослее некуда. Фая, подложив под спину подушки, полусидела на моей кровати. Одетая… То есть голая… То есть ни то, ни другое. Голубое кружевное бельё в самом миниатюрном его варианте. Мёд мне в рот! Я не знал, что сказать.
– Иди ко мне, – поманила меня пальчиком Фая. – У тебя такое смешное лицо.
Улыбка на больше не казавшейся мне детской мордашке отливала задором и чем-то ещё… Совратительница! Это же не её взгляд! Моя Фая так не умеет смотреть. В штанах кол, в башке звон, сердце бьётся, капец.
