– Галюсик, а ты сейчас не в автопроме? Ой, Галюнь, а ты мне машиночку там не посмотришь? Этот-то что-то совсем не тянет… ага, ну давай, покедова…
Нервно смахиваю со стекла капли дождя.
– Ты чего так? – Алина кладет руку на капот.
– Так… Страшно.
– Да не парься ты, всё хорошо будет…
– Ой, барышня, я стесняюсь спросить, вы эту машину до войны взяли, или после? До какой – до какой, до троянской…
– Вы мне зубы не заговаривайте, ремонт во сколько обойдется?
– Да во сколько… три тыщи за ремонт, ещё две за перезагрузку системы.
– А без перезагрузки?
– Без перезагрузки он у вас с ума сойдет на тридцать три раза…
– А так если что новая во сколько обойдется?
– Да за тысячу новую себе отхватите, не парьтесь даже…
Разрывается телефон, Алина уже не смотрит на меня, включает связь, перебирает по кнопкам пальчиками, чувствую легкий укол ревности.
– Да, да, слушаю. Ага, хорошо, хорошо… а в кредит если что можно? Ну Лю-юд, ну я где бабло на целую тачку возьму, ты думаешь вообще, нет? Ага, подъеду… То есть, чего я говорю, на чём подъеду, на палочке верхом…
Алина поворачивается, идёт в сторону шоссе.
– Ты вернёшься?
– А?
– Ты… вернешься?
– Ну конечно вернусь, куда я денусь-то?
Шорох по песку, не как у наших, сплошь, а по-ихнему, по-живому – раз-два, раз-два…
Она придет.
Дождь заливает мой корпус, разъеденный ржавчиной, отчаянно пытаюсь сохранить блок памяти, пока ещё у меня это получается, но только пока. Фотоэлементы сберечь уже не удалось, антенны еще держатся, доносят до меня отголоски большого мира.
Считаю часы. Дни. Месяцы.
Она должна прийти.
Она обещала.
– Ма, а там чи-во?
– Пойдем… пойдем.
– Ма-а-а!
Люси знает, пока не завопишь во все горло, ма не услышит.
Пойдем, пойдем… опоздаем.
Ма всегда говорит – опоздаем. Это страшное что-то. Одевайся скорей, а то опоздаем. Пойдем скорей, а то опоздаем. Не шали, а то опоздаем.
Люси все-так смотрит туда. По ту сторону.
Ма уже торопится, Ма хотела Люси кроватку купить, а то как же, дом новый, а кроватки для Люси нет.
– Вот эту… хочешь?
Люси мотает головой.
– Не-е-е.
– Ну, Люсик, ну почему ты не хочешь, ну смотри какая розовенькая…
– Не-е…
Продавщица осторожно улыбается.
– Да дайте вы ребенку самому выбрать!
Продавщица смешная, как человек сделана, и говорит, как человек.
Люси выбирает. Красивую, с монстриками и черными крыльями, Люси теперь будет Королевой Ночи.
– Ой, Люсик, только не эту страхолюдину, ну я тебя умоляю!
– Эту!
Люси упрямится. С Ма надо упрямиться, а то вообще на голову сядет.
– Ой, Люсик, ну хоть эту, что ли… с тыквами.
Люси соглашается. С тыквами и летучими мышами. Там еще могилки на кровати нарисованы, хорошо, ма не заметила.
– Ой, ну что за ребенок, ну ты посмотри, какая хорошенькая розовенькая…
– Ма-а-ааааа!
Люси вопит. Чтобы отстала от нее ма со своей розовенькой.
– Ну вот, мы выбрали…
Ма про Люси всегда говорит – мы.
Па кивает. Ест рагу. Которое Матильда приготовила. У Матильды рагу классно получается, не то что у этой Олюшки долбанной, так бы за шиворот ей бы все и вывалила.
Люси говорит то, что давно хотела сказать.
– А я девочку видела… у неё глаза вытекли.
Ма вздрагивает.
– Ну, Люсик, что ты такие ужасы говоришь…
– Да я же видела!
Па смотрит на Люси. Осторожно.
– И… где же?
– Там. По ту сторону.
– М-м-м… очень интересно. Ну, поди… поиграй.
Люси идет играть. Игра такая у Люси на планшете, там монстров бить надо.
– Ма-а-аа!
Люси знает – все равно будет, как она скажет. Нужно только поорать погромче.
