— Полина, Полина! — истерично звал меня женский голос, я разлепила глаза и увидела перед собой перепуганное бледное лицо Маши.
— Видишь нас? — донесся знакомый ровный голос Андрея. — Кивни, если да.
Я заторможенно кивнула.
— Уже хорошо, сотрясения вроде нет.
— Да тут же маты! — повысила голос девушка. — И падала она максимум метров с двух. Тут вообще нереально травмироваться.
— Не факт. Смотри, она плечом ровно в промежуток между матами вписалась. Как минимум сильный ушиб точно будет.
Отвратительное ощущение, когда в твоем присутствии о тебе говорят в третьем лице. Андрей обсуждал меня со своей Машей так, как будто я не лежала тут прямо перед ними.
Я села с усилием. А ничего, терпимо. Голова только гудит, и больно там, где ударилась. Но жить однозначно буду.
— Как она вообще упала? Ты проверяла, как страховка закреплена?
— Не успела, она без моего разрешения полезла.
— Что-о-о?! — судя по тону Андрея, ничего хорошего меня не ждало. — Полина, мы тут не в игрушки играем, ты же могла серьезно покалечиться!
Он положил руку на плечо, пытаясь привлечь мое внимание, но я зашипела от боли.
— О, — странным голосом сказал Андрей и аккуратно пробежался пальцами по плечу и возле шеи, — на самом деле на перелом ключицы похоже.
— Ты серьезно?! — Маша вскочила на ноги. — Перелом? Да меня же уволят! Еще и по судам затаскают из-за этой дуры малолетней. Я же говорила ей: дождись меня!
В её глазах блестели злые слезы.
Андрей быстро осмотрел мой страховочный пояс.
— Один карабин разомкнут. Странно, — сам себе проговорил он, а потом обратился ко мне. — Ты петлю вщелкивала в оба карабина?
— Я не помню, — пролепетала я в ужасе. — Может, и в один.
— В один карабин?! — снова закричала Маша. — Ты совсем больная? Да меня могли посадить из-за тебя, гребаной идиотки, да ты…
И тут изо рта этой милой девушки полилась такая отборная брань в мою сторону, что я просто съежилась и уткнулась лицом в коленки. Мне хотелось умереть. И ведь Маша права: я действительно дура. И сама чуть не убилась, и её подставила. А что сейчас думает обо мне Андрей, и представить страшно.
— Маша, — Андрей сказал это тихо, но таким ледяным тоном, что та моментально заткнулась. — Она же еще ребенок.
А после этих слов мне захотелось залезть на стену вообще без всякой страховки и спрыгнуть вниз. Хуже уже точно не будет. По лицу градом покатились горячие соленые капли.
— Полина, не плачь, я знаю, что ты не специально, — Андрей аккуратно меня приобнял, стараясь не трогать место, где скорее всего был перелом. — Я сейчас позвоню Егору…
— Нет! — крикнула я. — Не надо!
Я не ребенок, и решения по поводу себя буду принимать сама. Мой косяк — мне и исправлять.
— Не надо звонить брату, — твердо сказала я, глотая слезы. — И не бойтесь, никаких проблем у Маши не будет. Я просто не буду говорить, что была на скалодроме. Скажу в травмпункте, что с велосипеда упала.
— Глупости, — оборвал меня Андрей.
— Ну почему сразу глупости, — с плохо скрываемой радостью проговорила Маша. — Девочка все хорошо придумала. И это её решение, мы же не заставляем её так делать.
— Надо хотя бы Дарку сказать.
— Если позвонишь Егору, Локи, — зло прошипела я, в первый раз назвав его этим прозвищем, — я скажу, что это ты мне страховку закреплял. Он тебя тогда живьем съест.
Андрей ошарашенно посмотрел на меня, а потом неожиданно рассмеялся.
— Полинка, ну ты даешь! Давай я хоть в травмпункт с тобой съезжу.
