– Как и вчера. И в предыдущие дни. Наверно. Если я помню то, что реально, а не то, что придумал.
Доктор сложил и убрал в карман блейзера очки, а потом схватился грубыми пальцами за мое лицо. Он оттянул веки, заглянул в ноздри и уши:
– Общее состояние можно назвать нормой, но дальше я бессилен.
Я непонимающе посмотрел Андрею прямо в глаза.
– Вернемся в основную часть кабинета.
Мы ушли из комнаты с камерой и сели за рабочий стол доктора друг напротив друга. Немного тишины и напряжения разбудили во мне еще большее непонимание.
Доктор стал объяснять:
– Я собирался сообщить вам это послезавтра, так как визит в графике значится именно на этот день. Но вы пришли раньше, и я не вижу смысла тянуть. Я объединил все сведения, которые собрал, наблюдая за вами. Медицинские показатели фиксировались здесь, а жена вела дневник ваших действий.
Наткнувшись на мой шокированный взгляд, Андрей Вуснер изменил тон на более жесткий:
– Успокойтесь! Ваши эмоциональные реакции на свою болезнь становятся детскими. Да – за вас многое решают, да – за вами следила жена. И это была помощь. Благодарите ее – она ответственно собрала огромную базу сведений о том, что с вами происходит каждый час.
Я молчал, хотя внутри действительно стала подниматься обиженная злость.
– Еще раз: я сопоставил все показатели и данные. Адам, ваша опухоль не имеет отношения к тому, что с вами происходит. Проблема где-то в другом месте. На мне множество пациентов, которым требуются экстремальные меры воздействия. Это моя стихия. А вас стоит перевести к другому специалисту.
Мои брови сомкнулись в виде буквы «М». Нужно было это переварить. Мой мозг вытворяет что-то странное, и это не связано с онкологией. Волна облегчения скатилась по телу холодом, а потом с жаром поднялась мурашками к затылку и вытолкнула из моего рта вопрос:
– Значит, мой разум может прийти в норму?
– Верно. Но помогать вам в этом должен другой врач.
Я распознал намек:
– Мне нужен психотерапевт?
Доктор пристально посмотрел мне в глаза и, убедившись, что я не собираюсь истерить, уточнил:
– Я бы даже посоветовал кое-что получше – гипнотерапию. Нужен специалист с хорошим стажем. У нас такой есть.
Я выставил вперед ладонь и покачал головой:
– Нет.
Андрей Вуснер поднял брови и вопросительно посмотрел мне в глаза.
– Я хочу выбрать сам, – добавил я.
– Но как вы это сделаете? Разве у вас есть на примете стоящий психотерапевт или некто другой из смежных профессий?
– Ни одного. Но это не имеет значения. Сегодня я дошел до вас один. Мне это слишком понравилось. Не сам одинокий поход, а управление. Власть над самим собой. Ощущение, что я не беспомощное животное на поводке у жены. Как видите, я в порядке. Анализы в норме. Пусть мои самостоятельные шаги продолжатся. Я найду себе помощника для восстановления памяти. В конце концов, если не получится, воспользуюсь вашими рекомендациями.
Доктор сложил руки на груди:
– Исключено! Я записываю вас к гипнотерапевту нашего института Аделаиде Шонхер. На завтра, на десять утра. Ваш случай слишком уникален. Среднестатистический психотерапевт не справится, в практике такого просто не встречается. Мы не можем рисковать вашей уязвимостью.
Протестные замечания чуть не выскочили наружу, но вовремя ударились о мои стиснутые зубы. Я решил не спорить:
– Да. Вам виднее.
– Вот и хорошо. Пусть ваша жена перезвонит мне, когда вы окажетесь дома. Так я не буду переживать о вашем местонахождении. Адам, давайте будем благоразумны.
