– Эскизы у Дениса…
– Ага, он передал, – кивнул Миша. – Давайте руку, будем готовить.
Конечно, я не собиралась ничего делать, но рукав послушно начала закатывать. Только вид моей руки был настолько шокирующим, что мне показалось на мгновение, будто я падаю в пропасть. Шиповник. Точно такой же, как на рисунке Дениса. Один в один. Живая копия. Миша пристально смотрел на мою руку и молчал, потирая лоб, я же потеряла даже способность думать. Осторожно потрогала рисунок – настоящий. Не стирался, если его потереть, ни шелушения, ничего. И зуд прошёл.
– Я чего-то не понял, – протянул мастер.
– Не надо так на меня смотреть, я тоже не знаю ничего, – промямлила я, продолжая рассматривать красивущую татуировку. Это всё он, сущность. Ден! Была бы моя воля, глаза бы ему выцарапала. Взгляд остановился на одном из лепестков, вдоль края которого были выведены какие-то символы. Я приблизила руку к лицу и тут же отдёрнула.
– Кошмар! – вырвалось у меня. В панике я выбежала из зала, уронив что-то на ходу. Схватила пальто и пулей выскочила на улицу.
Сердце колотилось как ненормальное, готовое взорваться от напряжения, в голове что-то клацало и громыхало, меня трясло как в лихорадке. Всё пропало. Я пропала! Что делать? Люди с интересом поглядывали на меня, проходя мимо. Надо бы надеть пальто, но руки не слушались, кажется, они вообще забыли о том, что мозг может ими командовать.
Снова поднеся руку к лицу, я прочитала вслух то, что смогла разобрать:
– Suum cuique (каждому своё (лат.)), – голос сорвался даже с шепота. И тут же мне попалась другая фраза, выведенная вдоль коричневой ветки, сама образующая крошечную ветвь с цветком на конце, – fuge, late, tace (беги, прячься, молчи (лат.)). Что?
Я медленно прошла к остановке и бессильно опустилась на скамейку. В глазах потемнело. Холодно, страшно. Мне на работе так жутко не бывает, как сейчас. Попалась в ловушку. Глупо. Кто-то усиленно похлопал меня по щекам.
– Девушка! Вам плохо? – сквозь пелену удалось разобрать образ женщины, похоже, бабулька.
– Нет, всё нормально, – тихо ответила я.
– Как же, нормально! Сидишь бледная вся, пальто уронила. На, – она вложила мне в руки что-то мягкое, – надень. Простудишься ведь.
С огромным усилием, прямо-таки нечеловеческим, я заставила себя подняться и надеть пальто. Но холода так и не почувствовала. Стоп. Потеря контроля? Нет-нет-нет! Мне резко стало лучше от одной только мысли, что я могла оказаться виноватой ещё и в этом. Еле переставляя ноги, вышла за пределы остановки и поплелась домой. Нужно попытаться вывести метку сущности. Тень бы побрала этого Дена! Зачем он это сделал?
С каждым шагом мне становилось лучше, я злилась. Правда, больше на Дениса, чем на себя. Если бы удалось убрать метку, то никто ничего и не узнал бы и меня не наказали бы. Всё будет нормально. Две недели в Москве! Это целый мешок времени.
Дома меня снова атаковала паника, особенно после того, как я поняла, что татуировку не вывести доступными способами. Придётся или скрывать её или искать кого-то, кто сможет помочь. Только вот никто из Фениксов никогда не возьмется за такое. Даже под страхом смерти.
В каком-то ступоре я села на кровать, глядя прямо перед собой сквозь мебель и стены, сквозь людей в соседней квартире. Фениксы и экзистенциалисты никогда не работали вместе плотно, всегда на расстоянии. Наши силы направлены на одни и те же объекты – людей, попавших под влияние противоестественных сил. Они иногда называют эти силы демонами, проклятиями, одержимостью, болезнями, расстройствами психики.
