– А я вам писал, и вы не ответили. Почему?
– Не получала ничего. И даже если бы получила, не пришла бы.
– Простите…
– Я не знакомлюсь на улице. Особенно ночами. Особенно с пьяными. И с теми, кто явно выше меня по статусу.
– Статусу? – эхом отозвался я и вспомнил слова Денеба.
– Разве не замечаете? На улицах таких как вы встретить сложно даже в центре Будапешта.
– Обычно я не замечаю таких вещей, ибо некогда смотреть по сторонам. Да и в любых городах я бываю лишь проездом.
Её довольно колкое замечание мелким камешком пустило трещинки по тонкому стеклу надежд. Но отказываться от самого себя ради женщины? Пусть думает что хочет, это всё внешнее, обёртка.
– Две недели – это проездом?
Кофе давно принесли, но она так и не притронулась к нему, я же безумно хотел осушить кружку залпом. И не одну.
– Нет, я тут слишком задержался. Болел. После того, как ждал вас под проливным дождём подхватил серьёзную простуду.
– О… Но в этом нет моей вины.
– Я вас и не обвиняю. Сам дурак, сам расплатился.
– Неужели так хотели меня увидеть? – Илка всё же подняла на меня взгляд, который я тут же поймал и не отпускал. Даже забыл, что нужно было ответить на вопрос. Что-то такое было в её глазах, что манило меня, затягивало как болото. Какая-то неизвестная внутренняя глубина, иногда горечь и широта. Да, её взгляд был печально-грустным, но невероятно добрым. Она будто бы смотрела с умилением и любовью на весь мир, и на меня в том числе. – Кажется, да? – улыбка едва тронула её губы, и я ответил тем же.
– Точно да. У вас удивительные глаза. Вам говорили об этом?
– Много раз.
– Жаль.
– Почему? – в её взгляде сверкнул мимолетный интерес.
– Я хотел бы быть первым, кто это скажет.
– Увы, но вы не первый мужчина в моей жизни.
– Так значит, вы готовы продолжить общение?
– Я этого не говорила, – она отвела взгляд, осторожно отпивая уже чуть остывший кофе.
Как же трудно говорить с людьми, когда не заглядываешь им в голову. Сейчас я мог бы наверняка узнать, что она думала, когда произносила эту фразу. Готова или не готова, хочет или нет. И в зависимости от этого придумал бы стратегию. Вела Илка себя довольно сдержанно и безэмоционально, если не считать этого слишком долгого взгляда и редких искорок в глазах. Она вполне могла играть со мной. Но что-то подсказывало мне, что всё не так. Я тоже её чем-то зацепил, иначе она послала бы меня куда подальше ещё на улице.
– Но вы всё ещё здесь. Что несказанно радует, – откликнулся я, пожалуй, слишком самоуверенно, хотя внутри всё дрожало. Ну точно, пацан, который на поцелуй будет месяц собираться.
– Просто здесь подают вкусный кофе. После работы лучше не придумаешь.
– Вы же спешили домой?
– И? А вы вообще в Будапеште проездом.
– Какая вы строгая, Илка. И нравитесь мне всё больше.
– Кажется, кто-то не привык к отказам.
– Кто-то не умеет знакомиться.
– Неужели?
– На улице никогда не приходилось.
– И вы ещё удивляетесь моим словам о статусе?
– Определённо. Внешнее никак не определяет человека.То, что внутри – первично. Слышали, что такое экзистенциализм? Вот я его приверженец. Так что совершенно не важно, как я выгляжу. На вашем месте меня больше волновали бы внутренние мотивы.
– Ну я уже поняла, что понравилась вам. Вопрос теперь в том, что вы собираетесь с этим делать.
– Жить, – я невольно улыбнулся. Такая она была чудесная в своей упрямой правоте и напускной твёрдости. Но то, что между нами завязывались тонкие нити, сомнений уже не вызывало. – С одним, правда, условием.
