Другое измерение 2 - страница 5

– У вас в группе кто ни будь, дерётся и обижает других?– И получив утвердительный ответ, не вдаваясь в подробности сути конфликта между теми детьми, тут же задают своему ребёнку очень неправильный вопрос:

– А ты почему не дерёшься? – И тут же дают не менее неправильную установку. – Ты тоже бей, – и ребёнок, слушая такой совет чуть ли не каждый день от мамы или папы, начинает вести себя соответствующим образом. Ему для удара не нужен даже конфликт и повод, ведь помня, наказ родителей он просто производит его в действии. При этом такие родители даже не разъясняют ребёнку, что без причины бить, нельзя. В целях обороны да, либо ударить в ответ, дать так сказать сдачи. Нет, совет идёт просто бить. И оправдывают они, такой свой подход тем, что пусть уж лучше он кого- ни будь бьёт, чем будут бить его и пусть уж лучше на него жалуются, что он кого- то обижает, чем будут жаловаться они. Конечно такой ребёнок со временем, нарвавшись на серьезный отпор, становится хитрее, он уже не бьёт всех подряд, а выбирает жертву по слабее себя. Выкручиваться из последующих за этим разбирательств он тоже учится очень быстро, на ходу придумав себе оправдание в совершении такого поступка для окружающих. Ведь от родителей он уже тоже получил установку, что нельзя рассказывать, что этому его, учат они. Ложь становится его постоянным спутником и как правило, такой человек, не умеет ценить дружбу, потому что со временем становится патологическим вруном. И любую ситуацию выкручивает в свою пользу, но поступая так с людьми, теряет их доверие и дружбу, оставаясь со своей злобой и завистью к другим, более удачливым на его взгляд личностям. Он быстро сходится с людьми, пуская в ход своё красноречие и «правильность» суждения и так же быстро отторгается ими, в связи своих противоречивых поступков. От этого он становится только злее, обвиняя других в их ненадежности, но никак не самого себя. Ведь для себя у него уже придуманы оправдания на благовидность своих действий, если уж не заранее, то походу дела. Мало того, это все принято его сознанием. И не видя причины в себе, он начинает искать причины в своих неудачах и бедах собственного отторжения, в других, оставаясь один на один с этими поработившими его сознание мыслями. И не желанием окружающих поддерживать с ним длительные отношения. Но это не про семью Славика, ни мама, ни папа никогда не учили его такому, давать сдачи, да, но бить без причины, никогда. И как вырваться из этого адского круга бессонных ночей и вечных капризов ребенка никто из них и представления не имел. Но теперь, благодаря Тому, всё позади или нет… вдруг засомневался мужчина и снова отправился в комнату к сыну.

* * *

Малыш спал на спине, распластав руки в разные стороны и чему- то умильно улыбался. А на его груди, по хозяйски, как заправский сторож, расположился щенок. И мужчина, взглянув на ребёнка, увидел того, прежнего, жизнерадостного Славика…

Он смахнул навернувшуюся скупую слезу радости, облегчения и восхищения, и чувство полной любви к сыну снова вернулась к нему целиком. Не сказать, что он стал меньше любить малыша за это время, но постоянное чувство тревоги и беспокойство о ребенке, мешало полному ее проявлению. Теперь же он наслаждался этим чувством сполна. И был полностью уверен, что всё позади и худшее, что должно было случиться ушло в небытие. Вернувшись к столу, он взял в руки щенячку и был не менее поражен. «Ну и ну,– подумал он,– а щенок то еще и с прекрасной родословной». Его родители медалисты и отмечены почётными грамотами, да еще оба служат хоть и в разных, но спасательных службах. Мама оказалась из Воронежа, а папа вообще из Канады. Стоимость такого щенка зашкаливало за две тысячи долларов и, вряд ли Том торговался. Он ещё и умудрился раздобыть такую сумму на покупку щенка. Конечно он не из бедной семьи, но ведь деньги того мира не действительны в этом и уж конечно он не прибегал к гипнозу, что бы обмануть заводчиков. Сделка была на все сто процентов честной. Удивлению и благодарности Александра не было границ, он готов был расцеловать Тома даже в уста, если бы тот был рядом. Он налил себе кофе, зная, что сейчас он уже не уснет и сел на табурет, прислонившись спиной к стене и сделав глоток, почувствовал вернувшееся к нему наслаждение от питья этого напитка. Приятное тепло разошлось по телу, и Александр предался воспоминаниям. Вот он, восьмилетний шкет, прыгающий в реку за щенком. А вот, его не на шутку разбитое бедро и сочувствующие друзья. В его голове один эпизод стал сменяться другим, вспомнились голоса и картины, словно ожили и стали реалистичны.