– Шарпеи, – подсказал охваченный ужасом Тобиас.
– Точно. У людей тоже бывает такая болезнь; говорят, что у них – кожа шарпея. Эта кожа покрывается гнойниками…
Тобиас стоял с открытым ртом и вытаращенными глазами, его руки тряслись.
– Тобиас, как ты?
В ответ он лишь слабо кивнул – Мэтт понял, что друг в шоке.
– Ты видел, что там, снаружи?
– Да, я же оттуда пришел.
– Там… конец света?
Мэтт сглотнул. Что он мог ответить? Что он знал о случившемся? Он молчал. Его другу плохо. Хуже, чем ему самому. Он должен подбодрить его своим примером.
– Нет-нет, мы же еще живы. Если бы наступил конец света, мы бы сейчас не смогли вот так об этом говорить, да?
Тобиас снова неуверенно кивнул. Он показал на дверь кухни.
– Там еще один… мутант, как на лестнице. Я утром проснулся, а он уже был там. Мне удалось запереть его, прежде чем он успел оттуда вырваться.
Настала очередь Мэтта вытаращить глаза:
– Чего?! Ты хочешь сказать, что их два?
– Тот, на кухне, менее агрессивный, хотя и попытался наброситься на меня с ножом. Мне кажется, они довольно неуклюжие…
Напряжение постепенно спадало. Тобиас медленно произнес:
– Слушай, Мэтт, у меня плохое предчувствие. Когда я увидел этого утром на кухне, он жрал что-то из холодильника… мне показалось, что это мой отец.
На глаза Тобиаса навернулись слезы.
Мэтт молча смотрел на друга.
– Он был одет так же, – добавил Тобиас, не сдерживая плача, – черный человек-шарпей в отцовской одежде. Знаешь…
Тут Мэтт сделал то, чего никогда не сделал бы в других обстоятельствах: он обнял друга и похлопал его по спине:
– Как сказал бы мой дедушка, давай поплачь как следует и станет легче, это примерно как если бы тебя тошнило.
Тобиас разразился резким, нервным и безудержным смехом.
– Но вообще я не знаю, можно ли доверять деду, этому мужлану-республиканцу, – добавил Мэтт, разжимая объятия.
Тобиас еще долго смеялся, потом признал:
– Я не знаю, что такое «мужлан-республиканец».
– Честно говоря, я тоже.
Они снова засмеялись, им стало немного легче, нервы были уже не так напряжены.
– Надо подумать, как будем выбираться отсюда, – сказал Мэтт, когда они успокоились. – Нельзя ждать, пока… этот… на кухне, сможет выбраться оттуда, а то окажемся зажатыми между двумя мутантами.
– И куда ты хочешь идти?
– Раз мы выжили, может, Ньютон тоже где-то недалеко?
– А потом?
– Я ничего не знаю, Тобиас, посмотрим, что будет дальше. Сейчас надо просто уйти отсюда. Думаешь, мы сможем проникнуть на пожарную лестницу?
– Не-а, туда можно попасть только из маленькой комнатки для мусора в коридоре. Придется пройти мимо мутанта. – Тут его взгляд загорелся. – Подожди-ка! Мы сможем туда пробраться через окно туалета.
Мэтт вдруг заметил, что все окна в квартире Тобиаса целы.
– Молнии видел?
– Ночью? Еще какие! В итоге они не проникли сюда, в квартиру, но были повсюду в городе, на стене дома, да еще грохотало со всех сторон. Потом я увидел мощную вспышку и отключился. А очнулся только сейчас. Ничего не работает – ни телефон, ни другая техника.
Мэтт кивнул в знак того, что все понял, и поспешил поскорее отвлечь товарища от грустных мыслей, видя, что слезы снова наворачиваются ему на глаза.
– У тебя есть теплые вещи? – спросил Мэтт, указав на пижаму, в которую был одет его друг.
– Да, сейчас. Подожди меня, – ответил тот, вытирая глаза.
– Заодно возьми фонарик, если есть.
Мэтт хотел было добавить про продукты, но промолчал, вспомнив, кто находится на кухне. Тобиас говорит, что это может быть его отец! Значит, есть люди, которые исчезли, и те, которые… превратились в сморщенных, как шарпеи, мутантов. Мэтт задумался: а что, если обитатели всех квартир, куда не смогли проникнуть молнии, мутировали, а остальные испарились? Он снова подумал о своих родителях, к горлу опять подступил неприятный комок. Что стало с ними? Ему пришлось несколько раз сглотнуть, чтобы прогнать навернувшиеся на глаза слезы.
