Мэтт слышал прерывистое дыхание друга, потом зашуршал рюкзак. Тобиас вытащил фонарь и зажег его.
– Не… Не могу в это поверить – выдохнул он, светя перед собой. – Получилось.
Шквальный ветер ударил в дверь, заставив обоих мальчиков вздрогнуть.
– Что теперь? – спросил Тобиас. – Что будем делать?
Мэтт снял рюкзак, натиравший плечи, затем освободился и от перевязи с мечом и, к своему огромному облегчению, почувствовал, что спине сразу стало намного легче. Зазвенев, оружие упало на плиты пола.
– Думаю, у нас нет выбора. Надо просто ждать, что будет дальше, – произнес он.
Однако все еще был мрачен и насторожен.
Наклонившись, Мэтт вытащил меч из ножен и поднял его над головой. Мышцы напряглись; после всех испытаний, которые им пришлось преодолеть, он не смог бы держать меч в таком положении долго.
– Я почти уверен, что мы здесь не одни. – Его голос едва слышался из-за грохота бури. – Здесь ведь было не заперто.
Тобиас вздрогнул так, словно ему в голову попал камешек:
– Не говори так, я не хочу обратно на улицу!
Мэтт принялся обследовать просторный зал, Тобиас шел рядом, освещая пространство. Стены были каменными, в бледно-зеленых и темно-оранжевых шкафах находились инструменты для наблюдений: подзорная труба, микроскоп и справочник, рассказывающий о фауне Центрального парка. На втором этаже они увидели полтора десятка птичьих чучел и поднялись по винтовой лестнице еще выше, под крышу башни; там была дверь, которая вела на террасу, однако друзья решили не открывать ее, не желая впускать внутрь холод и снег. Они спустились обратно. Мэтт, успокоившись, положил свое драгоценное оружие на буфет и подошел к стрельчатому окну.
– Вспышки по-прежнему прочесывают все вокруг, они не так далеко от нас, – произнес он.
И тут же заметил, как дрожит его собственный голос. Глубоко вдохнув, он попытался успокоиться. В любом случае пока паниковать нечего. Сейчас надо согреться и высушить одежду.
Тобиас вытащил из рюкзака три свечи. Он зажег их и расставил по комнате.
– Взял с собой перед уходом, – объяснил он. – Видишь, быть скаутом не так уж и плохо!
– Я никогда не считал иначе, – еле слышно ответил Мэтт, не глядя на друга. – Мы с Ньютоном выдумали это, чтобы слегка поиздеваться над тобой. В шутку.
– Ясно.
Казалось, Тобиаса уязвила мысль, что приятели сообща дразнили его.
– Ты как думаешь, он… я хочу сказать, Ньютон, думаешь, он стал одним из мутантов?
Мэтт продолжал наблюдать в окно, как снаружи замка разыгрывается буря.
– Нет, не думаю. По-моему, в мутантов превратились только взрослые. Они же большие, достаточно крепкие на вид. Прошлой ночью одних поглотила буря, а другие стали этими мерзкими существами. Скорее всего, единственные, кто спасся, это… дети или подростки.
Тобиас застыл над свечой, боясь, что пламя потухнет. Ему даже немного обожгло нос.
– Считаешь, весь мир останется таким? – прошептал он, и его голос дрогнул. – Что мы больше никогда не увидим ни родителей, ни друзей?
Мэтт не ответил, горло сжали спазмы. Не дождавшись ответа, Тобиас тоже замолчал; буря тем временем набрасывалась на Манхэттен, накрывая остров своим темным покрывалом. Только вспышки молний озаряли громадные фасады мертвых зданий. Мэтту показалось, что он находится в сердце города-призрака. Архитектурного кладбища. Молнии вырывались из-под земли, рыскали вдоль улиц, иногда, как бы случайно, заглядывая внутрь домов, а потом снова исчезали, прежде чем вновь появиться.
