Дружелюбные - страница 7

Они даже придумывали всякое про сына тетушки Садии, Айюба, хотя ни одной из них не дозволялось его видеть после того, что сделал в 1971 году дядя Мафуз, и девочки не могли толком сказать, сколько лет кузену Айюбу, а порой даже сомневались, существует ли он на самом деле. Что не помешало ему какое-то время пробыть Тем Самым. А еще – сын управляющего кемпингом в жарких, поросших деревьями французских Севеннах, а также владелец большого поместья в Умбрии, куда они вместе ездили пару лет назад в честь получения магистерских дипломов. Их родители решили, что перед следующим этапом обучения неплохо было бы всем вместе съездить в Италию. Аиша собиралась в Кембридж в докторантуру по философии, чтобы потом постараться устроиться в ООН, «Международную амнистию» или куда-нибудь в этом же роде, а Фанни-Нихад должна была закончить курс обучения юриспруденции в Гилфорде, чтобы после этого заняться желанным предметом – английской филологией. Хозяин усадьбы из желтого камня оказался на удивление молод – года тридцать два-тридцать три, загорелый и с проседью, но настоящий герцог де Советьер, шикарный, по общему мнению. Он отразил нашествие крохотных скорпионов, которому подвергся дом; он был замечен без майки у кухонной двери, во дворике своего дома на склоне холма, совершенно неотразимый, – смазывал оружейным маслом охотничье ружье исполненными совершенства жестами безмолвного благоговения, точно гладил любимого пса.

– Я считаю, – серьезно сказала Нихад однажды ночью в большой спальне, отданной им с сестрой, – что в твоем случае это вряд ли будет наш синьор с его ружьем, бицепсами и полчищами скорпионов. Но это вполне может быть итальянец.

– Мамочку хватит удар! – При мысли о синьоре Аиша захихикала.

Теперь же обе смотрели из окна на Энрико. Стоя на лужайке, он вскидывал руки, стараясь разговорить накрывавшего на стол наемного помощника: тот только что расставил четыре чайных чашки и пытался отделаться от беседы. У забора близнецы, Булу, дядя Тинку и почему-то отцовский соавтор Майкл Бернс с женой поедали плоды с того нового дерева, а сосед что-то им объяснял. Почему бы Энрико не пообщаться с ними?

– Мы познакомились на семинаре, – сказала Аиша. – Потом он пригласил меня на чашку чая.

– А какие у него бицепсы?

– О, если ты…

– А про что был тот семинар?

– Про Пакистан. И военное право. У меня ужасное подозрение, что он решил, что я пакистанка или кто-то в этом роде. Правда, потом понял, что ошибался. Он был единственным, кто прочел то, что нам задавали. Как-то так.

– Слышала, что сегодня привезут маленькую Камелию.

– Скорей бы, – сказала Аиша.

– А вот дядя Шариф, – сообщила Долли маленькой Камелии, которая шла уверенным шагом в нарядном платьице, а не в H-образном комбинезончике с защитной подкладкой, в котором все ее видели в прошлый раз. Она подозрительно оглядела собравшихся и в поисках защиты уткнулась в материнское бедро. – А это Раджа и Омит, ты с ними не встречалась, но они особенные братья, близнецы. Ох, Камелия, да что же с тобой! Еще десять минут назад она была в полном порядке, болтала о своих кузенах – да-да, братцы, она про вас знает – и спрашивала, дадут ли торт. Нет, Камелия, не дергай маму – да что ж такое!