Анатолий даже поморщился от досады. «Ну и дурак! – подумал он. – Если бы у вора перед обыском спросили, сколько у него денег, он бы не смог точно ответить и на этом попался, а теперь…»
– На! Обыскивай! Найдешь – твои! – насмешливо крикнул парень, демонстративно поднимая руки.
Пострадавший неумело водил дрожащими пальцами по тельняшке, плотно облегавшей тело парня.
– Разве так обыскивают? – сказал мужчина в галифе, выходя из толпы. Он быстро извлек из брючных карманов «отпускника» паспорт, начатую пачку папирос, спички и несколько пятирублевок. Бумажника не было.
Анатолий только взглянул на паренька в «лондонке», как «отпускник» мгновенно перехватил этот взгляд и весело крикнул:
– Давай жми! – При этом он подмигнул толпе и кивнул на обыскивающего, чтобы не было сомнений, к кому относятся эти слова.
Мальчишка в «лондонке» чуть попятился и со скучающим видом, волоча ноги, пошел в потоке пассажиров к выходу, никого не обгоняя, но и не отставая.
– Вам чего? – нетерпеливо спросила буфетчица. Анатолий не отвечал, провожая взглядом паренька.
«Сейчас, или будет поздно, – пронеслась мысль. – Паренек выйдет, деньги возьмет, а бумажник выбросит. Пока еще можно задержать… Но ведь дал себе твердый зарок – не вмешиваться…» И все же молодой человек еще раз взглянул на пострадавшего, чтобы окончательно решить, стоит ли за него вступаться. Жирный, круглый, в дорогом костюме, на руке блестят часы в толстой золотой браслетке и золотой перстень. Этот пассажир будто сошел со страниц «Крокодила» и вызывал чувство острой неприязни.
Прозвучал жестяной голос дикторши, объявившей об отходе поезда через две минуты. Отбежав от прилавка с бутылками в руках, Анатолий чуть не наскочил на милиционера. Перелистывая паспорт «отпускника», милиционер задавал ему вопрос, чтобы поймать на неточности: как фамилия, где паспорт выдан?
«Тебе бы газированной водой торговать, а не воров ловить», – подумал Анатолий. Сказалась былая неприязнь к милиции, воспитанная с детства, когда его пугали: «Вот придет милиционер и унесет тебя, баловника, в черном мешке».
Милиционер делал то, что положено, и если бы Анатолий сказал ему о мальчишке в «лондонке», то и разговор с «отпускником» был бы иным и в ином месте.
2
Ловко вскочив на подножку вагона уже двинувшегося поезда, Анатолий прошел в свое купе, испытывая почти спортивную радость оттого, что успел все-таки раздобыть воду. Он лихо, одним движением, поставил на стол четыре бутылки фруктовой:
– Прошу!
– Как… Это вы для нас? – с изумлением спросила соседка по купе, и довольная улыбка расплылась на ее полном, раскрасневшемся, потном лице.
– Вижу, мучаетесь, а дочь послать боитесь, как бы не отстала от поезда… Ну, и я…– Молодой человек не закончил и смутился под благодарными взглядами матери и ее семнадцатилетней дочери.
– Да вы просто прелесть! – восторженно воскликнула женщина. – Совершенно незнакомый человек – и так любезен! – Назидательно подняв пухлый палец, она продолжала: – В чем, собственно, заключается основная черта воспитанности? В том, чтобы делать приятное каждому, кто заслуживает этого.
– Кто же заслуживает? – спросил насмешливый голос с верхней полки.
– Каждый, кто не доказал обратного, – бойко ответила она, и все засмеялись.
Засмеялся и спросивший, человек с проседью, лежавший наверху с книгой.
– Об этом мой муж читает лекции, – продолжала дама. – Публика его обожает… Налейте, пожалуйста, лимонной! Его лучшая лекция – «Об основах морали и этики советского человека». Тема, на первый взгляд, скучная, но он умеет так живо ее преподнести, так живо… Чудесная вода. Неужели в Орле такую делают?.. Поверите ли, на его лекции столько публики набивается, что даже в проходах стоят. Как он красиво говорит о рыцарском отношении к женщинам! Да… А этого, к сожалению, так не хватает нашей молодежи… Ах, наша молодежь! Горе! Налейте еще немного. Ох, африканская жара! Невозможно…
