Во половинѣ дней сурова язва спора.
Все будетъ ласковымъ до старой «ми»,
Завернутой во хлѣбъ. Твоей поры
Несносенъ экипажъ ручного ора.
Я близокъ былъ. И не терпѣлъ порой
Отъявленной слезы осенній волокъ.
Такъ почему смѣняются фасады?
Я точно радостенъ.
Смотри: живой!
И мѣсяцъ все дышалъ межъ полокъ.
Но вышелъ. Безпокоенъ. Кто намъ рады?
Мнѣ знать ли?
Все – невмоготу.
Все прекращаетъ связывать покои
Съ творцами междомѣтій на корню.
Такъ праздность – въ чести! На лету
Не оказавшись, ждешь, что двое
Слѣпцами стали. Раннюю, твою…
Не причитай.
То проклято за днемъ.
Нѣтъ притчей скидывать со стула
Свой новый мигъ, его опору!
Безъ раннихъ возгласовъ мы времъ,
Заводимъ пляски. Точно отдохнула
Кричащая вдогонку пару, вору?
Обѣтованнымъ сходится съ поста
Правдивость приближенныхъ серебра
И ихъ по мытарствамъ увечій.
Воспоминаньемъ легкаго моста
Трудись надъ статуей добра,
Катись, какъ было, мѣлкій, человѣчій!
Нѣтъ новыхъ ароматовъ при твоемъ гнѣздѣ,
Пропущенныхъ отъ лѣстницъ перерыва.
Нѣтъ грозди, выплакавшей сокъ.
Кидаясь отъ удушья ко большой звѣздѣ,
Не примѣнивъ къ себѣ летящаго обрыва,
Я тайной пережить того не смогъ.
Да, страстенъ пиръ тѣхъ дней иныхъ,
Не выпущенныхъ пламенемъ у сценъ,
Разодраннымъ повѣріемъ припавшихъ.
Что взятъ по улицамъ съ больныхъ?
Живетъ по адресамъ большой обмѣнъ
Чужихъ на чуждыхъ, сладко цѣловавшихъ.
Но тамъ закатомъ сглажены порокъ,
Вѣнецъ лавровый отблескомъ дороги,
Ходящій циферблатъ зеленыхъ мастаковъ.
И ненавязчивъ умиленья прокъ
Для насъ, кого бѣлили мѣрно боги.
И скинуты въ ничто!
Итогъ временъ – таковъ!
Я по тебѣ не мыслю точныхъ залъ,
Обѣдней скорыхъ и пріютовъ дремоты.
Не искушаю словомъ «докучаю».
Но день становится такъ малъ,
Что то признаютъ люди. Даже ты.
Огни не спящихъ я въ бродягъ листаю.
Не заговаривай! Не льютъ теперь воды
На предвкушаемую сущность одѣяла.
Ровняютъ трижды въ вертикали рядъ
Вернувшихся спиной. Твои труды —
Не больше стада.
Кто его теряла?
Не ты во дно всѣмъ скользкимъ взятъ…
«Листовъ исписанныхъ не сторонясь…»
Листовъ исписанныхъ не сторонясь,
Не отыскавъ во боли края
Закрытыхъ строфъ, бѣгущихъ нотъ,
Обложки рвутся, на меня смѣясь
До наступающаго мая,
До всѣхъ воздвинутыхъ чрезъ потъ,
Затасканныхъ опавшимъ слѣдомъ
Своей безспорной высоты…
Смахнулъ кто тихое безсмертье?
Я имъ, отпавшимъ, точно вѣдомъ;
Но не позволены мосты
Моимъ словамъ. Гдѣ твердь? Я…
Иль кто зашторитъ воли красъ
Касаться пожелтѣвшихъ купидоновъ
На той же парѣ отъ холмовъ?
Тропа изъ улыбающихся въ насъ
Не стряпаетъ вернувшихся вагоновъ.
На берегу забытъ большой уловъ…
Какъ мы ходили, волнъ не зная!
Какъ приглушенъ теперь ужъ свѣтъ!
Во половинѣ старости пріятны
И мы, и прочіе. По времени слезая,
Прощая не того, разыскивать билетъ
Не станемъ.
Тропы жизни – внятны.
Ихъ почесть окунаема въ прогалъ,
Застывшій опереньемъ поворота.
Какъ знать ступени предвѣщала суть!
На сторонѣ во свѣтѣ не мигалъ
