Дмитрий Михайлович встал с лавки и вышел навстречу приказчику.
– Сам скажешь или придется вопросы задавать? – начал сходу Феофан.
– Никак ты с неба свалился, гость наш знатный, забыл, что здоровкаться надобно?
Некоторые из находившихся в избе, фыркнули от смеха. Всех забавлял задиристый вид Феофана и холодное спокойствие воеводы.
– Где Федор? – во всю глотку заорал приказчик.
– Утоп, – ровным голосом ответил Дмитрий Михайлович.
– Он сбежал!
– По дну озера, что ли? – воевода не терял хладнокровия.
– Будешь надсмехаться?
– Выходит князь наш Досифей Александрович над нами надсмехается, – он сообщил об утоплении Федора.
– Нигде никто не тонул. Клетка оказалась пустой, охрана перебита.
– Какая клетка, Феофан Гаврилович? Князь поехал не на охоту. Он поехал на праздник. Ведешь себя боярином, а поведать не можешь. Успокойся и начни с самого начала.
– Ты мне еще указывать станешь? Отвечай, где Федор?
– Не слышишь меня? Тогда так, иди к князю и у него спрашивай, – Бутурлин встал и направился к выходу.
– Постой, твоя правда, – извинительно сказал приказчик, – курьер прибыл от пана Загребы. Федора повезли в клетке в Вильно под охраной. Ночевали в Юхнокайе у общежительного дома, как обычно. Ночью кто-то вырезал охрану, спалил общежительный дом и открыл клетку.
– Может Федора бандиты с собой увели, – предположил воевода.
– Зачем он им? Воин из него никакой, а столяр им в лесу не нужен. Он тут прячется. Надобно его мать допросить по полной.
– Я допрошу ее сам, а ты езжай к себе. Все выясню и приеду с докладом.
– Мне без Федора в Жилицы возвращаться нельзя.
– Тогда сиди тут и жди. Пойду с его матушкой поговорю.
– Идем вдвоем, – настаивал приказчик.
– Пока я в Сурайске воевода, сам буду решать! Сиди и жди! Женщине и так тошно, шутка ли сын пропал.
Два дружинника встали по бокам возле приказчика, тем самым призывая его к повиновению.
Дмитрий Михайлович пошел к столярной мастерской. Как обычно перекинулся парой слов с древоделами и вызвал Черпака на улицу.
– Феофан самолично прибыл, сообщил, что Федьку везли в клетке в Вильно, и на первой же стоянке какие-то люди перебили охрану и открыли клетку. Федор исчез куда-то.
– Вот здорово, выходит жив наш придумец. Я знал, я чувствовал. Приказчик от нас чего хочет?
– Они с князем думают, что Федор вернется в Сурайск.
– Ка бы мог, давно уже вернулся.
– Я тоже так думаю, но на всякий случай, поговори с ребятами, сообщи о событиях, мало ли чего.
К моменту возвращения Бутурлина рвение приказчика сильно ослабло. Миролюбиво сели за стол, налили в кружки кваса и перешли к спокойному общению.
– Никак не пойму с какого края Федор оказался виноватым перед католиками? Может потому, что православный?
– Кардинал отгадал в Федоре дружбу с дьяволом.
– Ты меня не смеши.
– Когда подожгли колесницу, горела она синим пламенем и черным дымом. Все слышали вой, будто кого-то ножом резали.
– Пойдем к реке, я тебе с костром и не такое вытворю. То же мне, нашли дьявольщину! Подумали бы, ведь Федор с князем на именины не просился. Повезли его, почитай насильно.
– Федьку надобно сыскать, живого или мертвого. Посему Сурайский отчётен перед паном Загребой, тот перед Кардиналом, а святой Отец перед Казимиром, королем Польским и Великим князем Литовским.
– Скажи, Феофан Гаврилович, ты рано уехал нынче из Жилищ?
– Так сразу к тебе. Сколько тут ехать, вот и прикинь.
– Похоже ночь не спал, выглядишь плохо. Предлагаю пойти ко мне домой, потрапезничаем, отдохнем.
