– Так что, сразу и было?.. – споткнувшись, я нервно переступила с ноги на ногу.
– Как только мы свернули с развилки, – кивнул сумеречный. – Но мороки магов видны лишь им. Или тем, кто использует зелье уподобления, – и осторожно подтолкнул меня вперед, напомнив: – Время, Яссмилина.
Я уставилась в план и на дрожащих ногах пошла дальше. Шхалар, вздохнув, мрачно спросил:
– Ты хоть что-нибудь из моих занятий запомнила?
– С непропущенных – всё, – буркнула в ответ.
– Так чаще надо было приходить.
– А меньше надо было гадостей делать!
Сумеречный снова вздохнул и с необъяснимым терпением, не забывая тащить меня вперед, рассказал:
– Издревле обманные символы и мороки служили отличительными знаками. Ими помечались и тайники, и правильный путь в лабиринтах хранилищ, и возможные западни. Между прочим, у тебя в итоговой контрольной был вопрос о ловушках рассветных магов, – поддел насмешливо, – и ты очень развернуто на него ответила.
Я смутилась. Да, наверное... Только я была злой, невыспавшейся и больной с похмелья. Ничего с той контрольной не помню, только что пить хотелось... Шхалар продолжал нудно вещать, а я шла рядом, уставившись в карту. Не на кости же смотреть... И где это проклятое ответвление?..
– ...обманки вообще символичны. Мы, например, видим кости снежной ящерицы – второго по силе существа Изначальности, из ветви светлых сумерек. Это значит, что путь ведет мимо тайников, где рассветные маги прячут то, что никогда не должно попасть в руки светлых сумерек. Кроме того, можно предположить... Кстати, нам не сюда?
Я отвлеклась от изучения плана. Коридор сворачивал влево, а справа тусклым золотом сиял едва различимый арочный проход. Я рассеянно кивнула и первой шагнула в туманное марево рассвета. Толкнула вытянутой рукой невидимую дверь, сморщилась от противного скрипа и невольно замерла. Дверь вела в пещеру, где властвовала Снежная зима. Наверху серели тяжелые тучи. У ног пушистым одеялом стелились низкие холмы серебристых сугробов. И везде, насколько хватало глаз, из снега вырастали мощные колонны, свитые из прозрачного льда. В глубинах каждой таинственно мерцали клубки седого огня.
Осторожно ступая по снегу, я подняла голову. Наверху колонны соединяли льдистые нити, тонкие, хрупкие и изящные. Сплетаясь меж собой, они образовывали подобие хрустального купола, и в местах их пересечения искрились маленькие рассветные солнца.
– Это... морок? – хрипло спросила я, зачарованно рассматривая «купол».
– Нет, это хранилище, – пояснил Шхалар и недовольно добавил: – А если ты так и будешь везде застревать, нам никакого времени не хватит.
– А если бы кое-кто ко мне не прицепился, я бы уже обратно вернулась и обедала бы с Райденом и Гиль... – и запнулась.
Брат меня убьет... Исчезла без предупреждения, в неизвестном направлении, и наверняка здесь недоступна мыслесвязь...
Я нервно обернулась:
– Шхал, а...
– Здесь странно течет время, – он обошел меня и устремился вперед. Под его уверенными шагами захрустел снег. – По ощущениям мы проведем здесь день, а по возвращении узнаем, что прошел сезон-другой. А может быть, нашего отсутствия никто не заметит. И – да – мыслесвязь в чертогах не работает. Не спи. За мной.
Я поспешила следом, ежась и выдыхая облачка пара. Холодно, а я насквозь промокла... И чем дальше мы шли, тем холоднее становилось, и тем быстрее снежное хранилище теряло свою привлекательность. Я семенила по снегу, пытаясь на ходу шевелить коченеющими пальцами ног и безуспешно грея дыханием замерзшие руки. И отставая от сумеречного, который несся вперед, словно ветром в спину подгоняемый. Шхалар ожидаемо скрылся за частоколом льдистых колонн, а я, дрожа, брела по серой вязи его следов и отчаянно уговаривала себя потерпеть. Еще немного.
