– Куда дальше? – глухой голос, неожиданно прозвучавший рядом, вырвал из цепкого сонного забытья, в которое я успела провалиться.
Я смутно припомнила план. Так, из трех проходов, кажется, крайний справа... Листы с картой я давно сунула в поясной карман и теперь не имела ни сил, ни возможности до них добраться.
– В п-п-п... – попыталась выдавить из себя, заикаясь.
Шхалар выглянул из-за колонны и молча снял куртку. Подойдя, завернул меня в нее до кончика носа и взвалил на плечо, как куль с мукой.
– Вправо, говоришь? – уточнил, вернувшись к проходам.
Я согласно клацнула зубами. И с головой окунулась в дождь. Следующая пещера оказалась копией предыдущей, только снег и лед сменились слякотью и водяными колоннами. И в каждой таилось спрятанное магами сокровище.
Шхалар шел быстро, по щиколотку утопая в грязных лужах. А я безуспешно пыталась согреться. С «водяного» купола стекали тонкие холодные нити бесконечного дождя, и мы враз вымокли. Я посмотрела на расплывчатые отражения солнышек в лужах, на искрящиеся блики лучей, скользящих по волнистым бокам колонн, и кое-что вспомнила. Пока я не отрезана от силы...
Повозившись, я нащупала нужный поток, выдернула из него лучистую нить, и нас окутала дымка золотистого тепла, о которую застучали капли дождя. Простенькое заклятье света, а сколько сил отнимает... Я потерла пульсирующие виски и протянула к свету замерзшие руки. Долго так продолжаться не может, нужно что-то придумать... Мы движемся как озерные улитки.
Дождевую пещеру сменила пыльная. Песчаные вихри колонн, духота и сухая пыль, забивающая нос и вызывающая приступы острого кашля. Магический заслон худо-бедно защищал от растворенной в воздухе пыли, но не всегда. Зато было тепло. Многочисленные солнышки не только лучились, но и грели. И я позволила себе зажмуриться, расслабившись, на мгновение отрешиться от происходящего. Тепло...
Шхалар пересек пещеру бегом, кажется, напрочь забыв о моей особе. А у меня от неудобного висячего положения уже ломило спину и ныли мышцы живота. Непривыкшая ни к походам, ни к путешествиям, я чувствовала себя мерзко, хотя и согрелась, и почти обсохла. Начали сказываться ночное пробуждение, недосып и отсутствие завтрака и обеда.
...полмира за возможность поспать и поесть...
– А где ты возьмешь эти полмира, чтобы рассчитаться? – поинтересовался сумеречный, останавливаясь перед выходами из пещеры.
– Сворую, разумеется, – вздохнула я. – Второй слева, – и чихнула в ворот куртки.
Знакомому мерцающему коридору я обрадовалась как родному. Шхалар сгрузил меня у стены и сел рядом. Я выпуталась из его куртки и полезла за припасами. Кружка, бублики, яблоки...
– Будешь? – протянула ему зеленобокий плод.
– А не отравленное? – он взял яблоко.
– Отравишь тебя, ага, – я открутила крышку походной кружки. – А то не помню, как на тебя зелья действуют. Отравить попытаешься – приступ ярости вызовешь... А кто меня потом от стен чертогов отскребать будет?
Шхалар хмыкнул, сгрыз яблоко и встал, всматриваясь в сумрак длинного прямого коридора. Выглядел он отвратительно бодро. А я вот, кажется, не встану... Да, обсохла, перекусила и напилась горячего чаю, но чувствую себя ужасно. Сумеречный выжидательно протянул руку, и я заставила себя встать. И откуда ощущение, что мы бродим по чертогам дольше, чем кажется?..
Мой спутник хмуро прищурил глаза:
– Какие мысли?
– Никаких, – я покачала головой, – только твой укороченный путь, но...
