– Печаль? С чего ты решил?
– Ты был раздавлен. Кстати, перед отцом я тебя прикрыл. Сказал, что ты отравился, мол мы тебе промыли желудок и он может тебя забрать…
– Спасибо! – Я подскочил. – Но почему тогда здесь, а не в больнице?
– А ты не только хорошо поешь, но и быстро соображаешь, – оценивающе сказал Дмитрий Иванович. – Я сказал твоему отцу, что мы с тобой играем в одной группе. Что можно было бы отправить тебя и в больницу, но тут откачать было сподручнее.
– Что? – ошарашенный, я смотрел на него. – Что ты сделал?
– Сказал правду, что мы коллеги, играем вместе музыку, – продолжал веселиться он. – Твой отец удивился. Он не знал, что ты хорошо поешь.
– Это, спасибо, конечно… И он поверил? – пытался я подобрать слова, но в голове ничего не складывалось…
Из-за него отец теперь знал, что я пою, и про группу… Про какую, нафиг, группу? Мы с ребятами еще ничего не решили. Вряд ли они захотят со мной связываться после такого… Но даже если да, этого старого мужика мы к себе точно не возьмем.
– Похоже, ты еще не пришел в себя, – продолжал веселиться Дмитрий Иванович.
– Иваныч, можно так тебя называть? – Он кивнул. – Мы ведь с ребятами даже не группа, да и зачем мы тебе?
– В вас есть молодость и энергия! – Он хлопнул в ладоши. – Мне нравится – Иваныч! Мы, коллеги, должны помогать друг другу.
– А ты странный… – задумчиво сказал я, понимая, что теперь должен ему.
– Зачем мне играть с вами, я объясню потом, на репетиции… Пока могу сказать только, что любви покорна и юность, и старость. А тебе сейчас нужно поговорить с отцом. Он уже приехал и ждет разрешения войти.
– Стой… – от страха у меня сжало виски. Но я понимал, что разговора не избежать.
– Петь, знаешь… есть такое понятие как вера, а есть знание, – начал по-отечески Иваныч и сел рядом на койку.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты веришь, что отец будет ругаться. А я знаю, что нет.
Я удивленно посмотрел на него.
– Я ведь уже сказал, что говорил с ним. Он переживает за тебя.
– Откуда ты знаешь?
– Он сам сказал. Это мое знание против твоей веры.
– Иваныч, что-то ты меня совсем запутал… – Я ни фига не понимал.
– Смотри, когда ты точно знаешь, верить тебе незачем, ты знаешь, и никто тебя не смутит. А когда ты веришь, тебя можно обмануть.
– Ага… Только к чему это все?
– Да так, просто хотел поумничать, – пожал Иваныч плечами. – Но раз уже начал, то договорю… – оживился он. – Я вычитал это у Клейменова, писателя, в интервью. Он приводил пример про Адама и Еву. Что когда они вкусили запретный плод, то получили знания. Но Бог от них хотел только одного – веры… Просто веры. Они познали все, и Бог перестал быть их верой – Он стал их знанием. Догма, факт. И потому их изгнали… А самое главное, что им не было смысла просить прощения, они и так знали, что будут прощены. Таким образом у людей появился выбор.
Дмитрий Иваныч сидел довольный, как ребенок, даже слегка мотал ногами.
– Как мне это поможет сейчас? – недоумевая спросил я.
– Не знаю, сделай свой выбор, да и все… – Он встал и похлопал меня по плечу.
Я замер в недоумении. Почему он решил играть у нас в группе? Зачем мне помогает? Но больше всего я не понимал, к чему рассказал про Адама и Еву. Все-таки Иваныч был странный. А, впрочем, это было не важно, мне нужно было увидеться с отцом. Я глубоко вдохнул, расслабился и был готов. Мне даже не нужно было просить у него прощения. За что? Он сам вчера сорвался, а я просто последовал его примеру.
