А потом пришёл Ярила. И меня больше не было, и ничего не было, ни мира вокруг, ни моего тела. Я реально не чувствовал тела, ни рук, ни ног. Всё моё существо превратилось в устремление, в мольбу – о, Ярила! Позволь служить тебе всем моим существом. О, Ярила-Свет, Батюшка, возьми меня всего, каждую клеточку моего существа – они все Твои. Позволь, о, Ярила, исполнить Тебя, Волю твою здесь на Земле, раз уж я живу здесь. Ведь в сравнении с этим – всё остальное бессмысленно… Точнее, я очень хотел, чтобы меня не было, но я был – вот в чём косяк, был я, и именно его – "я" – я и отдавал-предлагал Яриле, поскольку совершенно невыносимо быть рядом с Ярилой кем-то ещё, кроме Его самого. К тому же, что можно дать-отблагодарить Ему? Только самого себя бросить в эту бездну Света.
Глаза были закрыты, но вокруг всё сияло. Времени счёт потерял. Только это устремление моей души к этому Свету, которое проецировалось в психику и складывалось в несовершенные словесные конструкции, повторить которые я сейчас уже всё равно не смогу. Да и надо ли? Так было, наверное, минут 30-40, затем я постепенно вышел из этого состояния, всё устаканилось, выровнялось вокруг, я медленно открыл глаза, заново впитывая синь этого мира, и запарил калебас, ибо вновь почувствовал небольшой холод и желание упаковать только что пережитое. Вокруг была благодать (хотя Солнце помаленьку затянуло, но к концу церемонии опять разъяснилось). И не было времени года. Была зима, но её не было. Ярила стёр эти различия, оставив только внешние проявления, но преобразовав всё внутреннее.
Так интересно, сидеть в снегу и видеть вокруг все признаки зимы, но при этом ощущать безвременье, не чувствовать ни зимы, ни чего бы то ни было другого, типа лета там, или весны. Почему же тогда Ярила связывается с весной – этим временем года, если он выше этого неимоверно. Как-то это связано с тем, что я назвал "безвременье", оно ощущалось не как пустота, а с таким привкусом Начала. Как мгновение-пауза перед стартом.
В общем, сидел я, калебасил так ещё минут 40. Глянул в сторону Коли, как-то у него там узковато, замкнуто, глуховато, мне показалось. Не в отрицательном смысле, просто он такой, у него свой потолок, мне было бы тесно. Потом собрался я и пошёл наверх, Коли ещё не было. Подошёл к кругу, чувствую, плотное пространство, звенит, постоял, созерцал дхуни, Виталия неподвижного как изваяние, сверкающий мир, коснулся лбом земли и пошёл на своё место к Яриле. Не сразу умостился, пока я этим занимался, да калебас разогревал, подошёл Николай. Посидел, покалебасил и, чувствую, опять процесс пошёл – калебас сам собой отошёл в сторону и я опять полетел.
Произошла сонастройка с изменённым пространством капища, и я опять почувствовал Ярилу, но уже несколько иначе. Если там на месте – был только Ярила, и ничего кроме него не было, то здесь на капище он по-прежнему был само Великолепие, но уже не ощущался как нечто единственно самосущее. Здесь чувствовалось, что есть и ещё выше высоты, такая многоярусность и многомерность этих надстоящих пространств, из которых Яриле принадлежит одна из высот, неимоверно великая, но всё же "одна из", а не "ничего кроме". В частности за Ярилой чувствовалась Лада (которую я имел счастье пережить на последнем нашем огне с Леонидом). Скажем так, воспринимался "сыновний аспект" Ярилы. Он – всё, но он –
