– И что, и что? – внимание Василий было максимально приковано на словах Каны. Он внимал, досуха иссушая смысл слов.
– Ну что-что… И все это можно проследить в одной картине, хоть и была не одна на эту тему. Не-е-ет, эта тема почему-то очень сильно её волновала. Она так просто её не отпускала. Говорила: это человеческий элемент, зачем же про него забывать? Мол, это важная наша часть, не думая про которую просто невозможно. Ну или, вернее говоря, нельзя просто так про это не думать, ну, то есть, забрасывать, не изучать. Человек всегда должен изучать себя, сосредотачивать внимание на своем «Я». По крайней мере так говорила подруга. И я запомнила одну её фразу, которая до сих пор сидит в моей голове: «Человек сам по себе является самым настоящим произведением искусства» Конечно, порой я была шокирована, насколько глубоко она шарит в некоторых темах. Меня, хоть, и хвалят многие за ум, но тут и я была порой в перманентном шоке. Такие вести… Я словно галактику для себя открывала. Будешь удивлен… Казалось бы, художница, но она квантовую физику знала лучше, чем преподаватели моего универа, – Кана посмеялась отрывистым голоском. – Вот потеха была…
– Прям так хорошо знала? – чуть ли не полушепотом спрашивал Василий, будто бы боясь спугнуть удачу поговорить на эту тему.
– Ну да. Читала много, углублялась, сериалы документальные смотрела, фильмы. И художественные тоже. Научпоп например. Интересовался человек. А в школе до этого пичкали ненужным… Сама поражалась ей. Как начнет про квантовую физику затирать, так все… Хоть сразу укутывайся одеялом и ложись на боковую, и в то же время хочешь послушать – некрасиво человека прерывать, да и интересно вообще-то…
– Хм. Интересно.
– Очень. Тогда я вот задумалась: насколько велика у человека тяга к обучению, а у неё даже денег нет на книги… Приходилось выкручиваться, ходить в библиотеки, и так далее, и тому подобное. Поэтому я тогда поняла, что все зависит от тебя и лишь от тебя, от твоего желания, от твоей тяги, от твоей силы воли…
– Да, наверно… Это как мы с тобой тогда в парке говорили.
– Ну да, – согласилась Кана. – Можно сказать, я была горда, что такой человек имелся в моем окружении.
– Время позднее, – сказала Кана. – Мне пора. В общем, рассказала то, что рассказала. Воспринимай как хочешь: ни ругать, ни довольствоваться собой не буду. Сказала все как есть, как знаешь, с плеча рубя топором. Ну, еще будет последний этап истории моей жизни. Ну, а я пошла.
– Постой, – одернул её за руку Василий. – Как же ты в такую погоду? Дождь, сырость.
– Ничего, – улыбнулась Кана. – Такси поймаю, не переживай.
– Точно? – взволнованно переспросил Василий. – Хоть там погода и плохая, но могу довести.
– Нет, что ты, – еще более дружелюбно улыбнулась Кана. Порой она казалась таким безвинным существом, что, кажется, чуть что, и этот хрупкий организм ты повредишь. И в то же время, была в ней какая-то спокойная, холодная уверенность в своих действиях, в своих шагах, которые проявляются, как следы на песке: ясно и четко.
– Т-точно? – переспросил максимально серьезно Василий.
– Василий, не переживай, я не впервой.
– Не впервой – что?
– Вызываю такси в такую погоду.
– Ну ладно, – наконец подуспокоился Василий.
Кана прошла к двери, обулась, оделась, улыбнулась в последний раз и, сказав «До встречи!», покинула место жительства Василий.
Минуты 3 он стоял перед дверью и тихо думал, будто бы боясь испугать саму безмолвную тишину: «Загадочный человек… Интересно все это, да только познавать и познавать мне людей.»
