Думай, как Фаина Раневская - страница 11

Фаина Георгиевна поражает нас тем, что ценила в себе в наименьшей степени. Ей был дан редкий комический дар. Она умела выпекать из смешного многослойные плюшки, которые гомерически смешны, но есть в них и человеческая история, и трепет, и скрытая драма – жизнь, обостренная до высокого искусства.

Раневская все время спала на узенькой тахте. Приобретенную однажды шикарную двуспальную кровать она подарила на свадьбу своей домработнице Лизе.

Деньги же ей нужны были главным образом для того, чтобы отдавать их другим. Она не только любила делать подарки, но и не могла без этого жить. Дарить – это было основное качество Фаины Георгиевны.

Многие современники Фаины Георгиевны знали ее как вспыльчивого, порой капризного, часто язвительного человека. Но никто и никогда не знал ее скупердяйкой и жадиной.

О доброте и щедрости Раневской до сих пор многие вспоминают со слезами на глазах. Говорили, что любой бедный человек мог подсесть к ней в транспорте и, попросив денег, тут же их получить. Ей должны были все актеры, и о долгах этих она никогда не вспоминала. При этом Фаина Раневская жила очень скромно. Единственная роскошь, которую она себе позволяла, – это, нежась в ванне, пить чай из самовара.

В ней парадоксальным образом уживались добросердечие и жестокость, непосредственность ребенка и стариковская мудрость. Страстность натуры и рассудительность, очарование людьми и парадоксальная обидчивость.

Мне всегда было непонятно – люди стыдятся бедности и не стыдятся богатства.

Раневская поражает своей непрактичностью и щедростью, отношением к друзьям. Она готова была отдать им все. Получив однажды гонорар за фильм, Раневская с большой пачкой купюр бросилась в театр. Встречая своих знакомых за кулисами, спрашивала, нужны ли им деньги на что-нибудь. Один брал на штаны, другой – на обувь, третий – на материю. Когда Фаина Георгиевна вспомнила, что ей тоже, пожалуй, не мешает что-нибудь прикупить, было уже поздно. «И ведь раздала совсем не тем, кому хотела», – огорчалась она потом.

В конце 1930-х годов Раневская, получив в театре зарплату, отправилась к Марине Цветаевой. Вытащив пачку денег, она хотела разделить ее поровну, однако рассеянная поэтесса не угадала жест и взяла всю пачку.

«Фаина, спасибо, я знала, что Вы добрая!»

А дома Раневскую ждала куча нахлебников, поэтому она решила продать свое колечко. «Какое счастье, что я не успела поделиться пополам, что отдала все! После ее смерти на душе чувство страшной вины за то, что случилось в Елабуге».

Все, кто бывал у Фаины Георгиевны дома, обязательно отмечали, как трогательно относилась старая артистка к своему подобранному на улице с поломанной лапой псу Мальчику. Соседка рассказывала, что, войдя к ней однажды, обнаружила ее неподвижно сидящей в кресле – на открытой ладони лежала не подающая признаков жизни муха. Как выяснилось, муха залетела в молоко, и Раневская ждала, когда муха обсохнет и улетит.

Долгие годы актриса жила в Москве в Старопименовском переулке. Ее комната в большой коммунальной квартире упиралась окном в стену соседнего дома и даже в светлое время суток освещалась электричеством.

Марии Мироновой она заявила:

– Это не комната. Это сущий колодец. Я чувствую себя ведром, которое туда опустили.

– Но ведь так нельзя жить, Фаина!

– А кто Вам сказал, что это жизнь?