Обернулся и видит, что рядом стоит его сын.
– Ну, иди, помогай, не справляюсь, чего ты застыл?
– Пап, да всё бесполезно, прости, но реальность жестка,
Потому, что ты создал и мир и людей из песка.
У провинциального вокзала
Под раскат гудков и стук колёс
У провинциального вокзала,
Спящему в кустах, бродяге нос
Шавка беспризорная лизала.
Уходило солнце за состав,
Становясь краснее семафора,
Чуть зевая, видимо устав,
Рупор объявил транзитный скорый.
За вагоном в даль бежал вагон,
Вереницей строчек по бумаге,
То ли снился дивный сладкий сон,
Бегло улыбавшийся в бродяге,
То ли влажный щекот языка,
Губы вверх заставил шевелиться —
Трудно разгадать наверняка,
Что ему тогда могло присниться.
Опускалась ночь, пустел вокзал,
Свежий ветер ринулся в атаку —
Он слега замёрз, открыл глаза,
Глянул на бездомную собаку,
Распахнул ладони, что есть сил,
Подозвав к себе и, будто в сердце,
Шавку одинокую впустил
От полночной зябкости согреться.
Обнял, как любимое дитя,
Пыльной шерсти ворох разутюжил,
И спросил, улыбчиво, шутя —
Может быть со мной в ларёк на ужин?
Указав рукой короткий путь,
Встал, в карманах мелочи нашарил,
Пригубил оставшейся чуть-чуть —
Как тебя там? Жучка или Шарик?
Шавка что-то гавкнула в ответ,
Слушая торчащими ушами,
И пошла за ним из тьмы на свет,
Пахнущий большими беляшами.
Где-то далеко шумел состав.
Вкусности поделены на части.
Быть одним на свете перестав,
Человек обрёл собачье счастье.
Я б у тех, кто понял жизнь, как понять её
Разузнал детали все в мелочах,
Про людские и другие понятия,
И нашёл, быть может, смысл в речах,
Не хромающего вспять здравомыслия,
Не идущих слов с делами в разрез,
Чтоб увидеть всё, как есть, не двусмысленно,
Разночтений искажающих без,
И наигранного выгодой мнения
Кэшем мереного против и за,
А пока в обратном нет и сомнения,
Потому, что есть чутьё и глаза,
На спектакль комедийный смотрящие,
И другие без купюр номера,
В коих комерсы на рынке стоящие,
На кичман попав, кричат мИ вора,
Да к хозяину заходят с поклонами,
Под себя трактуя всякий закон,
Обколовшись куполами, иконами.
Будто чище став от сини икон,
Проживают свою жизнь по понятиям,
Утонув в несущих святость речах,
Помогая всем заблудшим понять её,
Но спалившись на простых мелочах
Каюсь, я был причастен
К многим своим несчастьям
И ошибался часто
В тех, с кем делился счастьем.
В ложной любви качался
Мальчиком на батуте.
Поезд тот час умчался,
Счастьем сказал не шутят.
Не раздают на части
Ради правдивой лести,
Проданной в одночасье,
Вместе с остатком чести.
Счастье должно быть частным
И оставаться прочным.
Ты им кичился часто,
Сделав его порочным.
Как новый день обычным,
Как заведение злачным,
Как целый мир привычным,
Серым и однозначным.
Поезд промчался чайкой
Через поля и чащи,
И, напоследок гаркнул —
Думай об этом чаще.
Состояние души – не дыши,
просто счастьем наслаждайся в тиши.
Все тревоги на корню задуши
и о том, что ощущаешь – пиши.
Всё когда-нибудь проходит, спеши
Рассказать, как жизни дни хороши.
Злость попыток всё испортить лиши.
Лишь добром в себе пожары туши.
Будь самим собой, дурачься, смеши.
Сладок грех – не сомневайся, греши,
все задачи пред собою реши.
И что хочешь совершить – соверши.
Ради цели неустанно паши,
заработанным куском не кроши
Зря руками в суете не маши,
Стойкость духа сохраняй и души.!!!
Где-то в городе обычном
Проживал свой серый век
В сером простеньком обличьи
Серый, с виду, человек.
