– Зачем ты их столько привёз? – удивился я.
– Известно зачем – рыбу ловить!
– Ты собираешься ловить ими одновременно?
– Одновременно не одновременно, но использовать, возможно, придётся все…
Я пожал плечами – у каждого свои причуды.
– Куда пойдем?
– А зачем куда-то идти? – спросил Андрей и глянул в сторону ворот. – Давай попробуем прямо на твоем берегу. Надо же и его и поисследовать… Здесь хорошая глубина?
– Глубина – лучше не бывает. Утонуть можно у самого берега, если ты об этом.
– Тонуть я не собираюсь. Хочу поймать большую рыбу, а они держатся на достаточно глубокой глубине.
– Однако… какие познания! Откуда?
– Оттуда!.. «Старика и море» читал?
– А-а!.. Ну-да, ну-да…
Мы спустились вниз. Я взял с собой только две бамбуковые удочки. Наверное, я был консерватор, потому что всегда отдавал предпочтение натуральным материалам.
Пока Андрей раздвигал и расставлял свои удилища на заранее изготовленные дома тальниковые рогульки, я успел вытащить двух окуней и трёх крупных карасиков.
Ловил я на одну удочку, вторую держал про запас на случай выхода из строя первой. Ввиду самого начала лета рыба была голодной и клевала беспрерывно.
Андрей, обречённый наблюдать мои успехи, занервничал, как это случается и с более опытными искушенными рыболовами, заторопился, и, как результат, запутал леску на инерционной катушке, настроенной на донку.
В этот момент одно из его удилищ упало с рогулек и с нарастающей скоростью стало отплывать перпендикулярно от берега.
Незадачливый рыболов, бросив спиннинг на траву, кинулся к уплывающей удочке как ягуар на капибару, но поскользнулся и рухнул в воду, сметая другие установленные снасти.
Как добропорядочный человек и гостеприимный хозяин, я не имел никакого римского права смеяться над своим гостем, но не мог удержаться и хохотал неудержимым гомерическим смехом, захлебываясь и стеная, забросив подальше свою удочку в траву, чтобы не запутать леску и не сломать хрупкое удилище.
На мой хохот, вперемешку с громкой бранью Андрея, из ворот усадьбы выглянул встревоженный Пафнутий, а во дворе громко залаял Ральф.
Чтобы поправить положение, а за одним свой имидж доброго хозяина, не вытирая выступивших слез, но быстро стянув легкую спортивную одежду, я бросился в прохладную утреннюю воду вслед за уплывающим удилищем. Успел крикнуть:
– Андрей! У тебя есть подсачёк?! Рыба-то крупная попалась!
– Это я попался! – чертыхаясь, отвечал мой товарищ, с трудом снимая длинный мокрый сапог. – Нету у меня подсачка!
– Как же так?! – отплевываясь от воды, засердился я.– Столько удочек и ни одного подсачка!
Тут я увидел спешно спускавшегося вниз с резиновой лодкой на голове старика Пафнутия.
– Петр Федорович! Будь другом! Там, за книжным шкафом в кабинете – большой сачок стоит! Я им живцов ловлю! Принеси, пожалуйста!
Прокричав последнее, я уже не оглядываясь, сноровистым кролем погнался за франтоватой удочкой, стремительно набиравшей крейсерский ход.
Оно уплывало всё дальше и дальше, чуть не достигнув середины озера. Хорошо, что полая внутренность удилища не давала ему утонуть, а напротив, как гигантский поплавок, время от времени показывало свое местонахождение, приподнимая комель над водой, свидетельствуя о невидимых попытках гигантской рыбы уйти на глубину.
Похоже, рыба притомилась от этих усилий, потому что сбавила ход, и я смог подплыть к удилищу умеренным брассом, чтобы сгоряча не дезориентироваться и не проплыть мимо.
