Войдя в дом, смотритель провел Ивана и Алексея в комнату, выполняющую функцию столовой и, жестом предложив присесть за стол, подошел к трельяжу с посудой, взял оттуда три пыльных бокала и, сдув с них пыль, прихватил штопор и, вернувшись к столу, присел напротив напарников. Задумчиво оглядывая их обоих, смотритель с вселенской печалью в глазах поставил бокалы на стол и протянул штопор Алексею. Недолго думая, он взял его и, резво откупорив пробку, отчего по комнате разлился чудеснейший аромат, от которого слегка закружилось в голове, разлил вино по бокалам.
– Ну, надо же, мальвазию где-то урвали, это ведь вино аристократии, людям вроде нас с вами его не продают, ведь виноград выращивают на острове Змеином где-то в горах и там же вино делают, – удивленно проворчал смотритель и, взяв бокал в руку, некоторое время с любопытством смотрел вино на свет и одновременно вдыхая его аромат. Алексей каким-то особым гурманом не был, но и он по достоинству оценил исходящий аромат, и когда смотритель уже вознамерился без всякого тоста опрокинуть в себя содержимое бокала, поднялся и провозгласил тост:
– О, многоуважаемый хранитель великого железного пути, я хочу выпить за вас. Да-да-да, именно за вас, многоуважаемый хранитель. Без вас и без таких, как вы, железные дороги никогда не будут работать. Так давайте выпьем за вас, смотритель!
Смотритель, что называется, поплыл и с глупейшей улыбкой одним махом впил бокал вина, затем еще и еще. Алексей старался не перегибать палку, провозглашая льстивые тосты и, подливая вино в бокал смотрителя и, когда тот дошел до нужной кондиции, как бы невзначай поинтересовался:
– А скажите, многоуважаемый смотритель, как можно сесть на поезд и добраться до ближайшего города?
– Это до Эльмиора, что ли?
– Да, именно до него…
– Так это… пешком тут двадцать верст всего пройти или выйти на эльмиорский тракт и дождаться ближайший караван и вместе с ним до города добраться, а на поезде нельзя, инструкцией строго-настрого запрещается. Только на вокзалах посадка пассажиров разрешена и то при наличии личных документов и купленных в кассе билетов, – пьяненьким голосом проинформировал смотритель, подняв при этом вверх измазанный машинным маслом указательный палец.
– А если хорошенько подумать? – многозначительно ухмыляясь, поинтересовался Алексей, подталкивая в сторону смотрителя купюру номиналом в пять гульденов. Сверкнув алчным взглядом, смотритель медленно протянул руку и, взяв купюру двумя пальцами, осторожно потянул на себя, и Алексей ее тут же отпустил.
– А если хорошенько подумать, то почему бы и нет, особенно если люди хорошие… – проговорил смотритель, пряча купюру во внутренний карман, и чуть погодя добавил: – А если хорошие люди добавят еще двадцатку, то и до столицы они с комфортом доедут и безо всякого досмотра полицией окажутся в блистательном городе Астариум.
Алексей с Иваном мимолетно переглянулись, и Алексей, старясь не выдавать свою сильную заинтересованность, вновь задал вопрос:
– Хороший человек получит свою двадцатку, если подскажет, как из Эльмиора попасть в Астариум, при этом находясь в комфортных условиях, не покупая в кассе билеты и обойдя полицейский досмотр в столице империи?
– Легко. Мой младший брат работает на грузовом железнодорожном терминале Эльмиора. Я ему шабашку обкидываю, а он мне и все довольны. Конечно, отстегивать приходится, как же без этого, зато никто не дергает. Передадите от меня привет с заветным словом – и все будет в ажуре. Когда приедете на грузовой терминал спросите Фрола Алипейро, а вот за заветное слово гони двадцатку.
