Покрывало ей дал Гамид из своего мешка. А потом сам ее старательно закутал, да еще с гордым видом.
– Сейчас вы пойдете за мной. Я приведу вас в место, где вы проведете день, и ночью мы отправимся в путь. Но придется сидеть очень тихо. Пошли! – велела Таш.
– А нам дадут поесть? – спросили мы.
– Я что-нибудь придумаю.
– И найдешь Абада?
– И найду Абада.
Мы вздохнули с облегчением. Наконец явился кто-то, знающий, что нам делать дальше. И ничего, что это женщина. Ведь ей поручили переманивать парней мужчины, и это был правильный расчет – сперва парни увлекались ее красивым лицом, а потом уже шли за ней, куда она хотела.
Мы сперва шли, потом пролезали в дыру и пропихивали мешки, потом опять шли, потом протискивались в узкую щель, и Таш все время нас торопила. Наконец мы полезли вверх по ступенькам и открыли дверь в потолке. Через эту дверь, которая очень нас удивила, мы попали в помещение, больше всего похожее на хранилище припасов, какое бывает в харчевнях. Вдоль стен тянулись полки, на полках стояли корзины и ящики. И оттуда же, от полок, шел свет. Наступало утро.
– Как это? – спросили мы.
– Очень просто – там два окна. Сидите здесь и молчите, – шепнула Таш.
– Мы очень хотим есть, – признались мы.
– Я принесу лепешек, ждите. Сядьте-ка лучше на пол и не бродите тут, а то поломаете что-нибудь важное.
Она вышла в дверь, обычную дверь в стене, а мы остались.
– Расстелите покрывала и ложитесь спать, – сказал умный Тахмад. – Мы всю ночь не спали, а следующей ночью мы уйдем к Другой Башне. Нужно отдохнуть.
– Как прикажешь спать на пустой желудок? – спросили мы.
– Как получится.
Мы легли, но благодетельный сон забыл о нас и не являлся. Может, мы бы и заснули, но нам мешал доносившийся снаружи неровный скрип. Поэтому мы перешептывались, строя домыслы, что хранится в тех корзинах и ящиках. Наконец Гамид не выдержал и полез на первую полку.
– В корзине обычные таблички со знаками, – доложил он.
– А в ящике?
– Тоже. Хотя нет, не обычные. Они с дырками.
Гамид показал дырявую табличку и полез глубже. Эти полки были шириной как ложе толстого человека, и он добрался до ящика из второго ряда.
– А тут вообще диковинные таблички, в них много дырок!
– Тише!
Тогда Гамид, раз уж он всё равно оказался у окна, выглянул наружу.
– Ох… – прошептал он. – Тут колдовство! Клянусь язычком Асторет! Призываю всесильных богов! Великий Ил, покрой нас своей ладонью! Великая Бау, схорони нас меж бедер своих! Колдовство магов, не знающих стыда!..
Он был так перепуган, что и мы заволновались.
– Что ты видишь? – спросил Тахмад.
– Я не могу это видеть, проклятые маги затуманили мне глаза. А боги забыли про нас! Мы разозлили их, когда взялись за черпаки дерьмовозов!
Я никогда не видел Гамида в таком страхе. И я первым полез к нему на полку, чтобы быть с ним рядом в тяжком испытании духа. И я тоже приник к нижнему углу маленького окна.
– О Мардук… – еле выговорил я. – Забери нас отсюда куда-нибудь и исцели…
То, что открылось моим глазам, было настоящим колдовским наваждением.
Я увидел двор, и посреди него – столб, увенчанный круглыми, круглыми, с разнообразными зубьями, которые вращались, соприкасались и вращали друг друга. Я вытянул шею и увидел злополучную крестовину. В нее не был впряжен ни один осел, но она поворачивалась. А миг спустя я понял, каким чудом это делалось.
Крестовину, встав на место осла, крутил Абад.
