– Мессенджеры тоже не работают. Во всех зависло и не доставляется. Где мы вообще?
Она сунулась снова в карты, но те молчали.
– Круто, – сказала Нелли и с застывшей полуулыбкой откинулась на спинку дивана. – То есть это вообще не круто. Я не хочу ночевать здесь.
Лана обернулась к Агнешке:
– Дай мне свой на минуту. Может быть, у тебя карты подгрузятся.
– Ну… – та неловко улыбнулась.
– Что? Только не говори, что опять его забыла. Он был у тебя, когда мы отъезжали.
– Я забыла его зарядить, – чуть виновато призналась Агнешка. – Думаю, он скоро сядет.
Лана молча набрала воздуха и медленно его выдохнула, прикрыв глаза.
– Молодец, – проговорила она ледяным тоном. – Чем ты думала раньше?
– Ну, просто сначала был загруз по работе, потому что пятница, потом поскандалили с Валерианом, потом как-то внезапно с ним оказались в баре, а там вдруг раз – и ночь… Лан, я даже не спала почти.
– Угу. То есть ты находишь время пособачиться с парнем, находишь время нализаться в баре, а зарядить телефон – не находишь.
– Ла-ан… – просительно сморщилась Агнешка.
– Мы едем за город на все выходные. И там нет других людей, нет другого транспорта и нет другой связи, и ты прекрасно об этом знаешь. Молодец, – повторила Лана. – Умница.
Агнешка нервно хохотнула:
– Слушай, ну, хочешь – дай мне в морду и успокойся.
Лана фыркнула и, недовольно отвернувшись, стала смотреть в своё окно.
Дальше ехали в молчании. Заметно темнело. Под кустами у обочин шебуршали иногда тени, не решаясь выползти оттуда. Прерывистая линия беспрерывно убегала вдаль.
– Интересно, хоть радио работает? – негромко пробормотала в тишину Агнешка.
– Попробуй, – предложила Лана, не оборачиваясь.
С поворотом ручки приёмник зашипел и ничего не сказал сначала, но через две или три прокрутки наткнулся на человеческую речь:
«… начали наступление, как сообщает наш военкор. Ожидается, что город будет занят в течение двух дней, а линия фронта…»
– Ну хватит! – Нелли бросила зеркальце.
– Подожди, – Лана нагнулась к приёмнику. – Там, может быть, что-то важное…
– Я запрещаю включать и слушать об этой… блин, войне в моей машине!
– Я за, – подхватила Агнешка и, уловив удивлённый взгляд Ланы, добавила. – Ну, в том смысле, что ничего не изменится, если мы услышим это в понедельник, а не сейчас. А если что-то и впрямь глобальное… думаю, мы узнаем и без радио.
– Ладно, – насупилась Лана. – Переключите.
Радио снова на них зашипело и, только чуть погодя, пошелестев и подумав, вдруг решило сыграть им:
«…не работал даже телефон, мужа не было, не было отца, потому что…»8
Нелли беззвучно замахала руками. Ещё после короткого шелеста приёмник выдал:
«Леса и просёлки, деревья да ёлки…»9
– А в посёлке воют волки, – прокомментировала Агнешка. Лана скривилась и сморщила нос:
– Убери.
– А что? Тебе раньше нравилось, – Агнешка встретилась с ней взглядом и поспешила дальше прокрутить ручку. – Ладно-ладно.
«Некуда больше прятаться, некого больше ждать в темноте…»10 – пропело из приёмника.
– То ли мы были солдатами, то ли убили не нас и не те, – вполголоса подхватила Агнешка и с виноватой улыбкой развела руками, как бы говоря, что тут уж она не причём и бессильна.
– Странный набор у местных станций, – проговорила только Лана. Но радио больше не трогали и решили оставить в покое: пусть играет, что ему играется, раз всё равно ничего больше нет.
«…То ли мне всё это кажется, то ли всё это не кажется мне».
