– Здравствуй, сын мой! Давно тебя дожидаюсь. Тороплюсь обрадовать, решил доверить тебе Ключ от сих врат. Бери и помни, сын мой, можешь входить и выходить когда захочешь в Обитель мою. Приказываю впускать сюда только души тех, кто того заслуживает. И оберегать Врата Рая от тех, кто не смеет прикоснуться даже к порогу. Возвращайся, сын мой, там тебя ждут твои родные и близкие. Ключ всегда должен быть при тебе. А сейчас ступай назад, нет надобности, задерживать тебя, сын мой. А мне и отдохнуть пора. Прощай.
– Ну, вот и ладненько, глазки открываются, – услышал молодой человек. Из-под дрожащих ресниц он увидел врача в маске, склонившегося над ним.
– Оклемался, милай, – прошептала немолодая медсестра.
– Везите, везите на второй этаж! Слава Богу, у него состояние стабилизировалось, – распорядился врач.
– Чуть парня не потеряли, – подтвердила другая медсестра, стоящая у кровати пациента.
«Ой, это они обо мне?» – удивился молодой парень, закрывая набухшие веки. – «Очнулся в больничной палате. Вокруг тишина, только слышно потрескивание приборов. Ничего не помню, кроме того странного сна, который оставил во мне чувство тревоги. Лицо старца осталось в тумане, но в памяти засели его слова о ключе… Кстати, где он?»
Я ощупал своё тело, обыскал пижамные карманы, но никакого ключа не обнаружил. На пол упала какая-то жёлтая бляшка. Я потянулся и поднял её, стал разглядывать. Она оказалась с ладонь величиной, в форме шестиконечной звезды. На одной стороне были какие-то то ли буквы, то ли знаки и дырочки. По краям и в середине звезды блестели прозрачные камни.
В коридоре послышались голоса. И я незамедлительно спрятал странный предмет под подушку. Подумал, что о буквах я смогу посоветоваться с приятелем этнографом, он по языкам – «ас».
– Сергей Алексеевич, возьмите медкарту больного Каминского, – донеслось из коридора.
– Я подойду в ординаторскую через минут двадцать, только пациента осмотрю.
Дверь распахнулась, вошёл врач, увидел, что я не сплю и спросил:
– Ну как ваше самочувствие?
– Нормально, – кивнул я.
– Удовлетворительно, – уточнил доктор, – покажите мне ваш животик!
Я поднял рубашку, оголив свежий шов на правой стороне живота.
– Так, так, милейший, лояльный шовчик. Не думали, не гадали, что с вами произойдёт такое осложнение! Но могу вас заверить – жить будете.
– Спасибо, доктор, – поблагодарил я с улыбкой.
Хирург легонько потрепал меня по плечу и вышел из палаты.
Через пять дней меня выписали. Шов на животе быстро зажил. Через неделю вышел на работу. Сослуживцы очень обрадовались моему возвращению. Они тоже переживали за меня, наведывались в больницу. Отец и мать подменяли друг друга на дежурстве у моей постели. Я ничего не видел, был без сознания, но им очень благодарен.
Началась повседневная жизнь. Через несколько дней после выхода на работу, я позвонил приятелю-этнографу. Сказал, что хочу посоветоваться об одной ценной вещице, имея в виду звезду Давида. Она оказалась из чистого золота, проба – 999, то есть – без примесей. Сам проверял реакцией на кислоту.
Вечером, после работы, поехал к Павлу. Про сон, конечно, ему рассказывать не стал. Показал звезду Давида. Глаза приятеля округлились.
– Венька, где взял? – обалдело спросил он.
Покрутил звезду, разглядывая на свет, затем – через лупу. И уставился на меня своими голубыми моргалками.
– Откуда у тебя такое сокровище?
– Э-э-это – реликвия моих предков, – соврал я.
