Душа которая не сдается - страница 6

– Но… как же так? Он спас мир! Разве это не правильно?

Авраам покачал головой.

– Спас ли? Или просто стал свидетелем того, что и так должно было произойти?

Он сделал паузу, а потом продолжил:

– Представь, что ты вмешиваешься в поток реки, меняешь её течение, пытаешься удержать воду в руках. Что происходит?

Я молчал.

Лея тихо сказала:

– Вода всё равно находит путь.

Авраам кивнул.

– Именно. Но пока ты пытаешься её остановить, ты сам тратишь все силы и не даёшь реке течь естественно.

Я задумался.

– Значит… выходит, если мы видим, что кто-то страдает, мы должны просто стоять в стороне? Не вмешиваться? Не помогать?

Я услышал нотку возмущения в своём голосе, но Авраам, казалось, ждал этого вопроса.

Он улыбнулся.

– Вот теперь ты спрашиваешь по-настоящему.

Я напрягся, ожидая ответа.

– Конечно, мы должны сострадать. Но сострадание – это не жертва.

– А в чём разница?

Авраам поставил локти на стол.

– Когда ты жертвуешь, ты говоришь миру: я возьму на себя этот груз, потому что без меня ничего не изменится. Ты ставишь себя центром.

– Но если я не помогу – кто поможет?

– Свет.

Я нахмурился.

– Что?

– Творец создал этот мир, и он работает по определённым законам. Свет сам по себе уже содержит исправление. Твоя задача – не страдать за других, а быть проводником этого Света.

– И как это выглядит на практике?

Авраам сделал паузу, а потом спросил:

– Если ты видишь, что кто-то тонет, что ты сделаешь?

– Ну… брошу ему спасательный круг?

– А если ты сам не умеешь плавать?

Я задумался.

– Значит… надо сначала научиться плавать?

Авраам кивнул.

– Ты не можешь спасти мир, если сам утонешь в хаосе. Поэтому главное не жертвовать собой, а наполниться Светом и передавать его другим.

– А если мир всё равно катится в бездну?

– Мир катится туда, куда его ведёт сознание людей.

Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Ты не можешь изменить мир. Но можешь изменить себя. А когда ты изменишь себя, мир вокруг тебя тоже изменится.

Я переваривал его слова.

Лея вдруг положила руку мне на плечо.

– Ты не должен сжигать свой дом, Эли. Ты должен его осветить.

Я посмотрел на неё, и в этот момент всё встало на свои места.

Тарковский ошибся.

Жертвовать ничем не нужно.

Нужно зажечь Свет.

Родители кайфовали от жизни в Испании.

Честно, я не виню их. Они, наверное, всю жизнь мечтали жить так – без московской суеты, без пробок, без этого вечного напряжения, которое преследовало всех нас дома. Теперь у них были виноградники, хайкинг в горах и падел – игра похожая на теннис, в которую они играли в компании таких же эмигрантов, как они сами.

Они наслаждались жизнью.

А я… я как будто жил в другом мире.

Я не хотел ходить с ними в походы. Не хотел ездить на винодельни. Не хотел вписываться в их новый испанский рай.

Каждый день после школы я уходил из дома и проводил часы у Авраама. Читал книги, слушал его рассказы, спорил с Леей о смысле жизни.

И чем глубже я погружался в этот мир, тем больше отдалялся от своего прошлого.

И в какой-то момент родители это заметили.

Однажды вечером, когда я вернулся домой, мама уже ждала меня.

Я сразу понял, что что-то не так.

На столе лежали книги.

Мои книги.

Те, что я приносил от Авраама.

Мама скрестила руки на груди и посмотрела на меня.

– Илья, можно объяснить, что это?

Я устало бросил рюкзак на стул.

– Это книги.

– Какие книги?

Я сел напротив неё и, не глядя, открыл одну из них.

– Каббала, это такое древнее учение.

Мама нахмурилась.