– Всё равно на иномарках мне не светит разъезжать. Слушай, мне ведь тоже известно о трагедии, которая случилась с Надеждой. Я на похоронах тебя видела, только не решилась подойти к тебе, на тебе лица тогда не было. Как там Зоя Всеволодовна?
– Держится.
– Она молодец. Сильная женщина, хотя и малость помешанная на своей поэзии.
– Ей нравится. Кстати, неужели ты не любишь Пушкина, все актрисы без ума от искусства.
– Это только с первого разу кажется. На самом деле они без ума от долларов.
Ира махнула рукой.
– Доведёт меня Морозов, уеду в Петербург, попробую сняться в рекламных роликах. Говорят, за это хорошо платят. Знакомая моя Ритка давно на этом карьеру свою сделала. Знаешь Ритку?
– Какую Ритку?
– Да Берестову. Она ещё в школе в диск жокеи напрашивалась на общественных началах.
– Вроде как.
– Она сейчас в Петербург с Кипра на каникулы ездит. Ей, видите ли, на Кипре жарко.
Мила ухмыльнулась.
– Понятно. Что ж, попробуй.
– А я тебя, подруга, не понимаю. Что тебя из самой Москвы в такую дыру занесло? Или ты – дура, или узнала о Степанове и сорвалась за ним следом.
– Значит, Степанов по твоему тоже дурак?
– Не скажи, он в Москве на каком-то деле прогорел, у него там свои счёты с юриспруденцией, он, не долго думая, сюда махнул. А тут и оружейный завод под боком. Знаешь какие бабки состричь можно? А потом и за границу, подальше от этой страны.
– А при чём тут оружейный завод?
– При том.
Ира заулыбалась, показала пальцем на выход.
– А вот и твой кавалер идёт. Разрешишь потанцевать с ним?
– Конечно. Ты спрашиваешь меня так, словно я – его жена.
– Да ведь он глаз на тебя положил.
– Шутишь. На это есть куда более красивые претендентки.
Ира хитро подмигнула и чокнулась с соседом, выпила залпом целый бокал с водкой.
– Не умаляй своих достоинств, подруга.
Мила наклонилась к её уху и чуть слышно прошептала:
– Не пей так много. Тебя уже начинает развозить.
– Слушаюсь, босс. Но надеюсь, сегодня Вы позволите мне чуточку расслабиться.
Мила отшутилась и посмотрела на наклоняющегося к ней Степанова, от него несло дорогими сигаретами и одеколоном.
– Ну как, отдохнула от моего присутствия? – спросил он.
– Отдохнула, но уже успела соскучиться. Ты снова хочешь пригласить меня?
– Конечно.
Мила заметила, каким румянцем покрылось лицо Ирины, когда Степанов взглянул на неё, однако его взгляд при этом выражал совсем другое и отнюдь не донжуанское великодушие. «Показалось», – решила Мила, встала из-за стола, прошла на цыпочках между рядами, вдогонку услышала голос Ирки:
– Помни о своём обещании!
Они снова слились с толпой танцующих, парочки теперь уже больше жались друг к другу, стиралась грань между разумным и желаемым, постепенно давая свободу гнездившимся внутри животным инстинктам.
– О каком обещании она говорит? – спросил Дмитрий, как только Мила вновь почувствовала на своей талии его тёплые руки.
– Следующий танец с тобой её. Кстати, ты помнишь Иринку Новосёлову?
– Она никогда не отличалась большим умом.
– Значит, помнишь?
Она почувствовала на себе его твёрдый уверенный взгляд, мужчина с таким взглядом мог повелевать женщиной, и она бросится исполнять его малейшие прихоти даже вопреки своей гордости и достоинству. На это нужен врождённый талант, таких мужчин с каждым годом встречается всё меньше и меньше.
– У меня хорошая память, а у тебя отличная наблюдательность, – ответил Степанов.
– Пока ты курил, мы тут говорили о Надежде.
