– Батареи плохо топят, вот целыми днями мёрзну, лето вспоминаю, как на огород поеду. Теперь, слава богу, отдыхаю, а то руки после прополки болят. Я сейчас чай поставлю, как раз обедать собираюсь.
Мила стряхнула прилипший к пальто снег, повесила его не крючок, сняла сапоги. Зоя Всеволодовна заботливо подставила под её ноги тапочки.
– Проходи, давно ты у меня не была.
Мила огляделась. В прихожей висел портрет Лопухиной, здесь было намного темнее, чем в комнате. Мила опустилась на мягкую софу в гостиной, в то время как хозяйка пошла хлопотать на кухню, послышалось шипение чайника, запах свежеиспечённого хлеба.
– Да Вы не беспокойтесь, Зоя Всеволодовна, я всего на несколько минут, – крикнула из комнаты Мила.
– Не отпущу, пока не поешь. Знаю, как вы, молодые, на работе всухомятку едите, а потом на здоровье жалуетесь. А с теперешним-то ритмом жизни только и приходится всё на бегу успевать.
– Какие там молодые. Тридцать пять – это уже средний возраст, – с грустью в голосе сказала Мила.
– Не согласна. Тридцать с половиной – самый подходящий для женщины возраст, она свободна, раскованна, а если к тому же одинока, много возможностей реализовать себя.
В комнате появилась Зоя Всеволодовна с полотенцем в руках, она присела рядом с Милой.
– Здесь всё по старому, как ещё при Наденьке было. Переставлять я ничего не стала, да уж куда мне, силы не те.
Мила посмотрела в центре стены, там, где висела в рамке большая фотография Нади, сделанная десять лет назад, когда она только-только переехала в Москву и поступила на работу в модельное агентство. Надя глядела на неё своим простодушным беззаботным взглядом, хотя и в этом взгляде она успела прочесть ту же боль, которую заметила возле сбитого КАМАЗом пса на шоссе.
– Да, – кивнула Мила, – У Вас всё по-прежнему, и шторы те же. А почему Вы позавчера не пришли на встречу выпускников? Там много наших собралось, было весело.
– Я с давлением мучилась, думала скорую вызвать, потом таблеток наглоталась и спать легла.
– Мы про Вас вспоминали.
Зоя Всеволодовна улыбнулась. Именно в этот момент она так была похожа на Надю.
– Ах, да, я же варенье специально достала, идём на кухню. Оно свежее, тебе должно обязательно понравиться.
Варенье и правда оказалось вкусным, таким Мила его ещё никогда не пробовала, горячий кипяток немного согрел её, успокоил, она расслабилась.
– Уютно у Вас как-то.
– Ты почаще заходи, а то совсем меня забывать стала, – Зоя Всеволодовна махнула рукой, – Да знаю я, знаю, что у тебя дел много, но всё же, можно выделить лишнюю минутку и заглянуть к бывшей учительнице. Знаешь, иногда мне кажется, что одиночество меня с ума сведёт. Я вот даже вышивкой занялась. В молодости когда-то я большой мастерицей по этому делу была, а сейчас забывать стала, – Зоя Всеволодовна показала на скатерть с вышитыми на ней ромашками. Они действительно смотрелись словно живые, – Это я всё сама, своими руками.
– Здорово. Скажите, а Надя Вам ничего не рассказывала о своей жизни, о том, как она проводила время в последние месяцы перед….
Зоя Всеволодовна нахмурилась:
– Ты опять за своё. Говорю, оставь ты это. Её уже всё равно не вернёшь, да и ты больше моего должна знать. Вы ж подруги, как-никак.
– Мы с ней практически не общались, лишь по письмам после моего отъезда. С тех пор, как она начала встречаться с каким-то мужчиной, наши отношения стали более отдалёнными. Это, разумеется, не моё дело, но мне всегда было интересно, кто её избранник. Вы ничего об этом не знаете?
