– Значит, у Борисова был действительно внебрачный ребёнок?
– Я даже видела, как он гулял с ним.
– Но ведь у любого ребёнка есть мать. Вы ничего не пытались узнать об этом?
– Нет. Если он в интернате, значит, она, либо мертва, либо отказалась.
– Вы никогда не видели его в обществе какой-нибудь одной женщины?
– Какой-нибудь одной, нет. Знаю только, у него было много любовниц, когда-то жутко ревновала, а потом поняла, что никуда он от меня не уйдёт.
– Почему? Разве Ваш муж не был способен на отчаянный шаг?
– Нет. Он был не таким человеком. Он был слишком труслив для этого и слишком сильно привязан к своему положению в обществе. Ему был нужен статус женатого мужчины, миф о благополучной семье, и я создавала этот миф. Я делала всё, чтобы окружающие думали, что так оно и есть.
– Простите, Вы были близки с мужем? Я имею в виду…
– Мы давно уже не близки и жили, как два совершенно чужих человека. Вы можете удивиться, но меня даже устраивало это. Я имела от этого все жизненные удобства, а что ещё может желать женщина в моём возрасте, которая давно разочаровалась в жизни?
– Может быть, Ваш муж приводил в дом каких-то людей, которые вызывали у Вас подозрения?
– Он вёл замкнутую жизнь, у него никогда не было друзей и тех, кому он мог довериться. Правда, на его сотовый телефон звонил кто-то.
– Эти звонки были частыми?
– Да.
– А вы никогда случайно не отвечали этому собеседнику?
– Раза два. У него приятный голос, хотя я не берусь утверждать, что звонил именно один человек, возможно, были ещё и другие. Недели две назад он уверял меня, что я должна уехать в Ялту к сестре отдохнуть. Я спросила, с какой стати, мне и здесь неплохо.
Борисова умолкла. Слышалось громкое тиканье настольных часов. Сколько раз она хотела убрать эти часы и заменить на более бесшумные, Денисов обещал принести свои из дома, те не так стучат.
– Что же ответил Ваш муж?
– Он вдруг стал каким-то раздражительным, наговорил мне глупостей, дескать, он для меня старается. Я думаю, он хотел меня от чего-то предостеречь, он что-то чувствовал.
– Он никогда не говорил с Вами о своих подозрениях?
Борисова покачала головой, достала из сумочки носовой платок, вытерла скатившуюся со щеки слезу:
– Я должна, должна была понять, что происходит что-то не так. Должна была….
Через пять минут после ухода Борисовой Мила сделала заметки в своём рабочем блокноте. В дверь кабинета постучали, сначала робко, затем уверенней.
– Входи, Артём.
На пороге показался Денисов.
– Откуда ты знаешь, что это я?
– По стуку.
– Ну и ну.
– Ты всегда стучишься так, будто извиняешься, хотя я приветствую совестливых мужиков.
Денисов сел на место, где только что сидела вдова Борисова.
– Как разговор?
– Недалёкая женщина, абсолютно не интересующаяся делами мужа, впрочем, умело пользующаяся его положением и деньгами.
– Я только что встретил её в коридоре, сразу понял, что это она.
– Я гляжу, Денисов, ты у нас настоящий провидец, – Мила налила воды из графина, отпила несколько глотков.
– Да нет, просто её много раз по местному телевидению показывали, она недавно интервью журналистам давала.
– Интервью. Странно, я не слышала. Что она говорила?
– Что очень переживает, что всегда знала о таком конце, ну и всё в этом роде. Она представляет какой-то интерес для тебя?
– Думаю, нет. Зато мне удалось выяснить нечто очень важное.
– Что же?
– Убийца знал Борисова, знал, что он пользуется противоядием. Тогда всё становится на свои места. Сначала он отравил его, затем, побоявшись, что яд не подействует, застрелил. Значит, это был, скорее всего, человек из его окружения.
