– На пенсии я теперь, вот пришла получать, сказали рано. Надюша-то мне каждый месяц деньги высылала, хоть я её и просила не делать этого. Откуда у неё такие деньги? А ты здесь какими судьбами, родители твои и брат в Москве обосновались, когда ты в университет поступила.
– Я месяца три уж как тут живу в Каменске, решила вернуться в родной город. Зоя Всеволодовна, я ведь в разводе, свободная женщина.
– Другие наоборот в Москву за престижем едут, а ты в провинцию.
– Надоел он этот престиж, тесно там как-то дышать нечем, люди злые, вечно куда-то спешат, за чем-то гонятся. В общем, написала заявление, собрала вещи и приехала сюда.
– Ты работаешь?
– Да вот попросила административный отпуск, нужно свои нервы в порядок привести. Вы ведь знаете, следователи так живут. Они должны быть всегда хладнокровными, иначе….
Мила не договорила, в глазах Зои Всеволодовны блеснули слёзы.
– Смотрю я на тебя, а думаю о Наденьке, вы ж подругами были, она тебя очень любила. Неужто такая трагедия могла разом приключиться, мужа недавно схоронила, и вот теперь думаю, за что мне это. До сих пор не могу оправиться.
Мила огляделась вокруг, на них никто не обращал внимания, народ входил, выходил, хлопал дверями, обычная нудная обстановка.
– Зоя Всеволодовна, так Вы считаете, что автокатастрофа случилась не просто так?
– Я в этом уверена. Кто знает, с какими людьми она там в Москве общалась, кому мешала. Она ж у меня красивой была, а возле красивых всегда вьются бандиты всякие, их сейчас много развелось.
– Честно говоря, я тоже в этом уверена, но как следователь могу сказать одно, у меня никаких улик нет, а в прокуратуре это расценили как обычную трагедию, хотели было дело завести, да главный отказал. Мало ли на дорогах ДТП.
Зоя Всеволодовна понизила голос:
– Вот что я тебе скажу, не лезь в это дело, Надьку мою уже не вернёшь, а ты работай спокойно. Говорила я ей, не кидайся в омут головой, а она своё. Разве в наши дни молодёжь старшее поколение слышит? Им бы только больше денег, да роскошной жизни, которая каждый день в рекламах мелькает. Ладно, не буду загружать твою голову, заходи почаще, чай попьём, Пушкина вместе почитаем, это куда лучше. Помнишь старые времена?
– Помню. Обязательно зайду, как только свободное время будет. А варенье у Вас всегда вкусное получается.
Когда они распрощались, Мила с сожалением подумала, что как раз со свободным временем у неё большая проблема, да и Денисову нужно многое объяснить, а за этот день у неё родилось столько новых идей насчёт следствия, вот только надо всё по полочкам разложить, нарисовать схему заказного убийства, расставить по местам заказчика и исполнителя, в центре нарисовать мотив. Всё как в знакомых романах Агаты Кристи, которыми она зачитывалась с утра до ночи ещё со школьной скамьи. Только уж больно запутанная история получается, слишком много неизвестных. В маленькое пластиковое окошко из-под очков на неё посмотрела почтальонша. В такой мороз Мила была без шапки, и это сразу бросалось в глаза.
– Что у Вас?
– Бандероль нужно отправить в Москву.
– Давайте, – равнодушно произнесла почтальонша.
Мила протянула небольшой свёрток, который тут же попал на весы.
– Сорок восемь рублей, пятьдесят копеек.
Она пошарила в кошельке, который как всегда наполовину пустовал, протянула мелочь. В свёртке была завёрнута репродукция Леонардо да Винчи «Мадонна с младенцем», её любил брат Димка и просил выслать при первой возможности. Димка учился на втором курсе физмата, мечтал стать программистом и уже подрабатывал в какой-то крупной фирме, занимающейся программным обеспечением, подавал большие надежды. «Я никогда не советовала бы ему стать следователем», – решила Мила. Послышался запах сургуча, её свёрток через пять минут уже лежал в груде остальных свёртков и посылок. Она снова вышла на свежий воздух, надела капюшон, после Рождественских торжеств морозы ударили, как никогда, а ей нравилось смотреть на побелённые инеем ветки деревьев особенно на фоне густо синего неба.
