Гульсум смотрела на сыновей и невольно любовалась ими, как любуется мастер искусно сделанной работой. Задиристый Ахтем, спокойный и уравновешенный Асан, красивый и миролюбивый Осман. Такие разные, но одинаково любимые…
Домашнее умиротворение прервали посторонние голоса, раздававшиеся со стороны улицы. По селу шли люди и что-то кричали. Голоса приближались…
– В Крыму установлена Советская власть! Вся власть рабочим и крестьянам!
В воротах они увидели своих крестьян из числа тех, кто работал на их плантациях. В последнее время они привлечены ревкомом из малоимущих крестьян для установления революционной власти в селении.
– Выходи, Асан, разговаривать будем! – крикнул один из них.
Братья схватились за оружие, но Асан остановил их.
– Не надо, я поговорю с людьми, всё будет нормально.
Толпа ворвалась во двор. К ним навстречу вышел Асан:
– В чём дело, почему врываетесь? По какому праву?
– Всё, отработали мы на тебя, Асан! – с гордостью заявил работник Сеид. – Кончилось ваше время, господа! Революционный комитет постановил, что земля и имущество теперь принадлежат народу. Скоро придём забирать их у вас и у других помещиков, эксплуататоров! Вся власть Советам!
Погрозив и прокричав свои лозунги, люди пошли дальше к другим помещикам, торжествующе провозглашая себя новой властью.
Когда они ушли, Ахтем отвёл братьев в сторону и тихо сказал:
– Слушайте, братья, надо срочно вывезти родовое золото и драгоценности из дома и спрятать в горах, я знаю подходящее место. Отца не надо беспокоить, он себя и так плохо чувствует.
– В этом нет необходимости. Зачем? У нас есть подземное
хранилище под домом, – удивился такому предложению Асан.
– Оно не надёжное, его могут обнаружить. Ладно, оставим здесь половину, но остальное спрячем в горах, а там видно будет, – предложил Осман.
Когда наступила ночь, они сложили часть нажитых богатств в мешки, загрузили на повозку и уехали за село, оставив каждый себе необходимое количество драгоценностей в тайнике под домом. Не торопясь, доехали до Таракташского ущелья и среди высохших кустарников можжевельника и маленьких деревьев кизила нашли укромное место.
Ночь предательски светила полной луной и, казалось, мешала братьям скрыть тайну. Кусты в безветренную погоду не шелестели ветками и будто спали.
Из-под ног вдруг покатились вниз камни. Вспорхнула испуганная, разбуженная птица.
– Тише, – сказал Ахтем, – под ноги смотрите.
Они убрали валуны и в открывшуюся нишу сложили золото, завалив его камнями, забросали ветками.
– Тут где-то есть клад Алима, – улыбаясь, сказал Ахтем, –
и мы ещё свой спрятали. Помните, как мы пытались его отыскать? Да что там, ерунда, не было такого Алима.
– Нет, он был, – возразил Осман. – Алим жил в нашей деревне лет семьдесят назад.
– Что спорить, не до этого, надо уезжать в Турцию. Пришла пора! – прервал его Ахтем. – Перевезём золото туда, дядя нас примет.
– Не могу, – ответил Асан: – здесь наша земля, дом, родственники. Не могу бросить родину, хоть что мне говори, езжайте сами.
– Я остаюсь с тобой, брат, – сказал Осман.
– Вы как хотите, а я уеду. Заберу свою долю золота и уеду, – решительно заявил Ахтем.
– Может, ты подумаешь сначала хорошенько, прежде чем принимать такое решение? – спросил его Осман.
– Может быть.
– Ну всё, пора, поехали, замёрзли уже все, – поёживаясь, сказал Асан.
Рано утром Ахтем исчез, прихватив свою часть наследства. Понимая, что отец будет недоволен его отъездом, а мать начнёт плакать, он ушёл не прощаясь. Тогда никто из домашних не знал, что в тот же день, к ночи, Ахтем забрал свою семью, и они на лодке переплыли по Чёрному морю в Турцию. Он давно задумал бежать и готовился к этому. Видя, как на глазах рушится всё устоявшееся, как большевистская сила растёт, Ахтем был уверен, что их жажда равенства неизбежно приведёт к бедности всех. Узнав о решимости братьев остаться здесь, он понял, что медлить бесполезно, и к утру был таков.
