Судить о поэте беспристрастно
Может лишь равный ему во всём,
Не теряя времени напрасно,
Классика в эксперты призовём.
О Пушкине сказал Достоевский,
Что тайну русской души б открыл,
Если б только оставил мир светский
И где-нибудь в тишине творил.
Озорной, весёлый, шаловливый,
В любое общество вносил задор,
Стиль в стихах изящный и игривый
Во всём мире произвёл фурор.
В детстве мы без рыбки говорящей
Не умели просто засыпать,
А без сказки о царевне спящей
Научиться не могли б мечтать.
Развесёлая русская удаль
С африканской мистикой в крови
Сделали рифму настолько чудной,
Что никто не сумел превзойти.
Под пером великого гения
Всё, что вниманье его привлекло,
Перевоплощалось в творение,
Что в вечности запечатлено.
В излишней резвости чуть-чуть странен,
Проказник, позёр и ловелас,
Но признавал даже сам Державин
То, что укрощён им был Пегас,
Признан был он как глашатай правды
И новаторских дерзких идей,
Юноша, носивший бакенбарды
В ореоле изящных кудрей.
Много было чудесных мгновений,
Насладился он ими сполна,
Но не сумел понять даже гений,
То, что жизнь у нас только одна.
Обращаться с нею как с находкой
Должен каждый, а не рисковать,
Чтобы не была она короткой,
Мудрость в советчики призывать.
И казалась жизнь калейдоскопом,
Сменой чувств, желаний и страстей.
Шёл аллюром, рысью и галопом,
На дыбы поднимая коней.
Играл он ею с таким азартом,
Что бретёров даже удивлял,
И слывя в свете ветреным франтом,
К ногам красавиц её бросал.
Одарив уникальным талантом,
Господь в спутницы дал существо,
Что стала счастья семьи гарантом,
Раскрыв пред ним любви волшебство.
Натали была как Галатея,
Что создал мастер Пигмалион,
В высший свет вошла она робея,
И был очарован ею он.
Появившись в придворном обществе
С тем, кто в поэзии был как бог,
Равных не было кому в творчестве,
Она видела в лицах восторг.
Тот фурор вызывала, казалось,
Её несравненная красота,
А публика уж тем восторгалась,
Что гением любима она.
Как строки стихов его поражали
Разум людской, сотни мыслей будя,
Так мужские сердца трепетали
Образ девы прекрасной любя.
Всё то, что семьи его касалось,
Как реликвию оберегал,
Окружающим не зря казалось,
