– Спасибо, – повторяет, вновь выдыхая, – спасибо, всего доброго.
– И Вам… – отвечаю, отходя на пару шагов и провожая ее взмахом руки.
– Это будет весьма интересный опыт, – многозначительно говорит Воронов мне на ухо, ненавязчиво притянув к себе за талию, но я даже не реагирую, поглощенная своими мыслями.
Она сказала «нам».
Когда говорила про Андрея, сказала «нам». Его друг, Сергей, сказал, что он уже неделю не спит, хотя обмывали только вчера, а это, как правило, происходит, когда жена еще в роддоме. Но, если ребенок дома уже неделю, а поделился радостной новостью и проставился перед коллегами он только сейчас…
Дрожащими от волнения руками достаю телефон, совершенно не обращая внимая на продолжающего обнимать меня Михаила, набираю Андрея и после ответа выпаливаю:
– Что с ней?
– С кем? – вяло и совершенно неискренне удивляется бывший.
– С Лизой, – повторяю нервно, имея ввиду его жену, – что с ней?
– Арина рассказала? – бурчит недовольно. – Маш, это не твоя забота, это неправильно, мы справимся. Ты и так помогаешь…
– Сколько? – спрашиваю в лоб. – И не делай мне голову.
– Три миллиона если у нас оперировать, пять, по меньшей мере, если в Израиле.
– Почему сразу не позвонил?! – рявкаю так, что Воронов слегка отстраняется.
– Маш, ну в самом деле… – бормочет Андрей.
– Идиот! Идиот! – ору нервно в трубку.
– Маш…
– Значит, так, – говорю спокойнее, по-деловому, – загнан есть?
– Есть, – отвечает недовольно.
– Скан мне на почту, адрес прежний. Валька до сих пор в ОВИР, ну, ты помнишь, соседка. Визу сделаем, у нее полно контактов. Выход на больницу есть?
– Есть. Но, состояние… сказали, через неделю можно будет… лететь.
– Как раз все подготовим…
Я принялась расхаживать вдоль забора, давая инструкции, позвонила в банк и заказала нужную сумму, позвонила Валентине, договорившись о встрече на завтра, убрала огненный мобильный в сумку и немного перевела дух.
– У меня в машине есть бутылка виски, – ненавязчиво сообщил Воронов.
– Не хочу, – отмахнулась, сжимая в руке ключи. – У меня рандеву с привидениями.
– На трезвую? – приподнял брови, а я посмотрела с укором и спросила:
– Ты же не думаешь, в самом деле…
– Нет, – морщится Миша, – но, когда я тут ночевал, я пожалел, что не дотумкал прихватить бутылку. Или ящик. К утру я бы предпочел ящик.
– И сменное бельишко? – хохотнула, невинно похлопав ресницами.
Миша состроил недовольную рожицу и тут же широко улыбнулся:
– Спорим?
– О, Боги, за что мне это наказание? – спросила тихо у небес, демонстративно задрав голову.
– Да лан те, Манюх, – хмыкнул, поглядывая весело.
– Ты можешь разговаривать со мной так же, как со своими клиентами, а не как только откинувшийся из мест не столь отдаленных? – спросила на всякий случай.
– Ты не слышала, как общается только откинувшийся, – ответил вполне серьезно, – там без переводчика вообще ни черта не понятно.
– А ты, типа, слышал? – спрашиваю язвительно.
– Конечно, – беспечно пожимает плечами, – я ж сидел. Не долго, но…
– Чего?.. – моя челюсть отпадает, а в его глазах пляшет озорной чертенок. – Иди в жопу!
– Так… продолжение этой темы чревато легкими телесными, поэтому я промолчу. Давай к делу. Готова встретить рассвет в этом чудном домике?
– Да я еще даже сам дом не видела из-за тебя!
– Прошу, – гаркнул, выставляя локоть в сторону, – с удовольствием проведу экскурсию.
– Ладно, черт с тобой… – буркнула себе под нос, хватаясь за его руку.
