Он задумчиво, но довольно улыбнулся, а правая кисть описала в воздухе некое выкручивающее движение.
– Впрочем, – спохватился Маг, – негоже потчевать любезных гостей пустыми разговорами, вместо сытной трапезы. Нина, меню!
Двери распахнулись. В проеме, приняв позу уездного конферансье, застыла Нина с отпечатанным листком в руках.
– Ланч! – провозгласила она. – Принимая во внимание детективную подоплеку происходящего, а именно: любовная история, месть, деньги, руководство процветающей фирмой, заговор, наговор, вуду и простое колдовство, меню составлено по поваренной книге известного сыщика и гурмэ Ниро Вульфа. Итак! Первое блюдо: бразильский салат с омарами. Промежуточное блюдо: креветки по-бордолезски. Главное блюдо: телячьи птички в кастрюльке. Хлеб по Фрицу с маслом и овощами. Вино. – Нина откашлялась и выдержала торжественную паузу. – Вино: Шато Лафитт Ротшильд. Винтаж 1996 года.
Колдун поднял палец, прервав ее:
– Пожалуй, первый отличный винтаж после 1990 года. А с 91-го по 93-й я бы назвал откровенно слабыми. То есть, слабыми винами для левобережного Премьер Гран Крю! Продолжайте, Нина, прошу вас.
– Сортовой состав: Каберне Совиньон, Мерло, Каберне Фран, Пти Вердо.
Нина присела в полукниксене:
– В знак уважения к Великому Вину из напитков на стол подается только вода. Хозяин предпочитает норвежскую Voss, а вам я бы порекомендовала Oggi – содержание кислорода в ней в 25 раз выше, чем в обычной воде.
Она подмигнула:
– После обеда кислород вам точно понадобится! – и продолжила: – На десерт черничный грант.
Миха нервно прокашлялся. Он, безусловно, не был сомелье, но что такое Премьер Гран Крю, представлял. И сколько может стоить бутылка Шато Лафитт 1996, тоже!
– У меня вопрос к вам.
– Конечно! – благожелательно улыбнулся Колдун. – Слушаю вас.
Нина уже ввозила шуршащий шинами сервировочный столик. Негромко перекликались, позвякивая, бутылки с водой. В благородной отдаленности от них высился декантер с черно-фиолетовым вином, рядом с ним, на серебряном блюдце, лежала винная пробка.
Миха сплел пальцы, немножко подался вперед, выдавая неуверенность напряженной позой:
– Хотелось бы знать цену нашего визита, консультаций…
Он покосился на декантер.
– …прежде, чем мы продолжим. Видите ли, я не уверен, что смогу оплатить.
– Мы, – перебила его Эля, с воинственными нотками в голосе, сделав ударение на «мы», – мы не уверены, что сможем оплатить ваши услуги. И пристально посмотрела на Миху. «Я всегда сама оплачиваю свои долги», – говорил ее взгляд.
Эля всегда отличалась независимостью и твердым характером, для закаливания которого, казалось, сама Карма Судьбовна неутомимо создавала разнообразные ситуации.
Жизнь вела Элю непредсказуемым путем. То она неслась по магистральному равнинному шоссе, как сказали бы в Штатах – «интерстейт»; то вдруг устремлялась к горным вершинам неширокой грунтовкой. Кружила тропинкой, прыгала по уступам, в опасной близости от края пропасти, чтобы снова вывести в душистые долины.
Эля была младшим ребенком в семье уже состоявшихся врачей с именем, положением, репутацией и, как следствие, достатком. По советским меркам, даже и не достатком, а богатством: машина, две кооперативные квартиры. Мать – акушер-гинеколог. Работала на кафедре мединститута, работа уважаемая, но не хлебная. Не надо было – отработала в свое время оперирующим врачом, а потом всю функцию семейного добытчика взял на себя Элькин отец – хирург, и не просто хирург, а звезда. Именно для таких врачей припасены избитые выражения «хирург от Бога», «тонкие музыкальные руки хирурга», «наместник Бога на Земле». А почему избитые? Да потому, что правильные эти выражения, вот их и затаскивают частым употреблением.
