Диего вздохнул, понукая мулов. В памяти всплыли знаки Бернардо, немые крики: «Тобою интересуются…», застывшего у барной стойки. Верный мозо заметил, а он… проглядел? Или просто не захотел видеть? Впервые в жизни он пренебрег предостережением Бернардо! Словно опьянел от праздной жизни богатого кабальеро.
Вспомнился отчаянный взгляд зеленых глаз, когда до него, наконец, дошло: в таверне неестественно тихо для такого скопления мужчин, жаждущих развлечений. Взор девушки молил о помощи, и пусть Диего не чувствовал явной угрозы, он без колебаний оказался рядом, словно ведомый незримой силой.
Сейчас, укрывшись в вечерней мгле двуколки, кожей ощущая присутствие Софии, он осознал: тогда, в таверне, он впервые ощутил собственнический порыв. Он видел множество неженатых мужчин, бросавших взгляды на девушку, и нестерпимо захотел заявить на нее права первым.
Дон Диего де ла Вега никогда не позволял себе подобного. Воплощение учтивости, истинный благородный кабальеро, готовый развлекать сеньорит и сеньоров остроумными шутками и увлекательными историями… Но сегодня вся его выдержка подверглась жесточайшему испытанию.
Он ошеломил всех, подхватив девушку на руки и вынеся ее из таверны. Взгляды, полные любопытства и зависти, преследовали его, но он нес ее с гордостью, словно держа на руках самое драгоценное сокровище, отвоеванное в неравной битве.
О, он чувствовал, пересуды не заставят себя ждать. В маленьком пуэбло сплетни разлетались быстро, и, возможно, уже через час кто-то будет обсуждать его поступок, придавая ему разные оттенки. А там уже и до его отца быстро долетит сия новость, чем, надеялся он, только порадует старика. Но сейчас ему было все равно.
Он не ведал, да и не мог предвидеть, какие вихри поднимет этот вечер. Он перевернул его мир, еще утром казавшийся незыблемым, с ног на голову. И он решил довериться течению. Кто знает, в какие неизведанные земли принесет его река по имени София?
Разум, словно назойливый сверчок, пытался вернуть его к твердой почве: «Ты ее не знаешь, – шептал он. – Она – мираж. Уедет, оставив лишь привкус горького разочарования». Но стоило ему вспомнить ее огромные, молящие глаза, полные тихой надежды, как все доводы рассыпались в прах. В такие моменты он понимал: иногда судьба не стучится в дверь, а распахивает ее, заставляя поверить в самое невозможное.
Наконец, впереди замаячила гасиенда – белоснежное здание, окруженное деревьями. И в этот миг Диего осознал: не важно, что ждет его впереди. Он просто хотел удержать в памяти этот миг, этот путь, эту звенящую тишину, наполненную предчувствием чего-то неизбежного и прекрасного.
Его вечерние поездки между двумя гасиендами и пуэбло привели к тому, что на следующий день он проснулся, когда солнце уже клонилось к полудню. Одев свой горчичного цвета костюм из тончайшей замши, приготовленный для него Бернардо, Диего спустился в гостиную и сел за фортепиано.
Любовь к музыке – драгоценный дар, полученный им в наследство от матери, чей дух витал в стенах этого дома. С младенчества его слух ласкали чарующие мелодии. Изабелла де ла Вега была талантливой пианисткой и старалась передать свою страсть единственному сыну.
День за днем Диего, завороженный, сидел рядом с матерью, внимая ее игре. Он боготворил ее мастерство, грацию, с которой она покоряла клавиши. Музыка была их тайным языком, незримой нитью, связавшей их сердца.
