Душа Зорро - страница 16

Но в одно трагическое утро, когда ему едва исполнилось девять, мир мальчика рухнул. Мать внезапно покинула этот мир, оставив зияющую пустоту.

Диего резко оборвал мелодию, словно желая заглушить боль воспоминаний. Мама… Она была его путеводной звездой, его нежным ангелом-хранителем. Она всегда была рядом, окутывала любовью и поддержкой, невзирая ни на что. Она была его самым верным другом, его надежным советчиком. Она безоговорочно верила в него, вдохновляла на подвиги.

И когда она ушла, он почувствовал себя потерянным и одиноким. Все вокруг казалось серым и безжизненным. Каждый день, просыпаясь, он ощущал острую тоску и пустоту в своем сердце. И лишь благодаря поддержке отца, который видел страдания сына, Диего смог справиться с потерей матери. Тогда же он понял, что донья Изабелла оставила ему не только боль, но и ценное наследие – любовь к музыке, которая продолжала жить в его сердце.

Диего обернулся на звук приближающихся шагов. Кресенсия, главная служанка, хлопотала над сервировкой стола, создавая нечто среднее между поздним завтраком и ранним обедом. Рядом, стараясь не отставать, помогал Бернардо.

Молодой дон одарил их легкой улыбкой.

– Кресенсия, ты не видела отца?

– Дон Алехандро утром уехал в гости к дону Альфредо, – ответила женщина и добавила. – Вернется поздно.

– Благодарю, – он присел за стол. – Бернардо, останься, – но, заметив, как верный мозо уже собирается вслед за служанкой на кухню, поспешно добавил. – Кресенсия, задержи Бернардо, пожалуйста.

Женщина обернулась и жестом указала мозо на его хозяина. Бернардо кивнул и приблизился к столу.

Со стороны могло показаться, что Диего молча поглощает завтрак, а слуга лишь учтиво ему прислуживает, но между ними текла неспешная, тихая беседа.

– Не знаешь, что могло понадобиться отцу в гостях у дона Альфредо?

Бернардо отрицательно замотал головой.

– Гасиенда Кальдон находится очень далеко, – продолжал Диего. – Он взял кого-нибудь с собой?

Бернардо кивнул и на пальцах показал «Двоих».

– Хорошо, – де ла Вега взял чашку с кофе и, слегка прищурившись, посмотрел на друга. – Скажи мне, Бернардо, у нас были планы на конную прогулку сегодня? – он обвел рукой свой костюм.

Бернардо утвердительно кивнул в ответ.

– Хм, что-то не припомню, чтобы мы это обсуждали, – Диего нахмурил лоб, тщетно пытаясь ухватить ускользающее воспоминание, и махнул рукой, отбрасывая бесполезное занятие. – И куда же?

Бернардо обвел в воздухе очертания женской фигуры, а затем изобразил натянутую тетиву лука, целясь прямо в сердце хозяина.

– Я об этом вчера говорил? – догадавшись, Диего усмехнулся.

Бернардо сначала утвердительно кивнул, но тут же передумал и замотал головой, выражая протест.

– Не говорил? Сам додумал, значит, – снова угадал Диего.

Бернардо вздохнул, кивнул и пожал плечами, всем своим видом показывая, что решение прокатиться верхом до гасиенды дель Кастильо сегодня – само собой разумеющееся.

– Ладно, убедил, – Диего отодвинул чашку и откинулся на спинку стула. – Седлай коней.

И Бернардо, как всегда, оказался прав. Едва гасиенда возникла из-за поворота, раздался выстрел и яростный лай собаки. Диего, не теряя ни секунды, ударил коленями Арабеллу и уже у самой калитки резко дернул поводья. Не привыкший к столь грубому обращению паломино взвился на дыбы.

Де ла Вега спрыгнул на землю и, не мешкая, распахнул калитку.

Спиной к нему стоял незнакомый мужчина. Дорожный костюм, тронутый пылью дальних дорог, говорил о долгом и утомительном путешествии. В левой руке он сжимал пистолет, а правая покоилась на эфесе шпаги, словно ждала своего часа. Напротив него, словно изваяние из стали, застыл Педро, ружье его было нацелено в ноги незнакомца. За Педро – Хуан, державший разряженное ружье наперевес. И рядом, София, с отчаянным усилием удерживающая Амиго, который рвался, жаждая вцепиться в незваного гостя.