– Справишься? – строго спросил Джека отец, втайне надеясь услышать слово нет.
Однако сын согласно кивнул. Трэвис постарался скрыть свои сомнения, Айрин не знала, что и сказать.
– «Уэльс» уходит послезавтра, – напомнил гость родителям Джека на прощание. – Так что у вас на раздумье ночь и целый день. – Не беспокойтесь о сыне, друзья! Я всегда буду рядом с ним. По поводу денег тоже не стоит волноваться!
– А я всё-таки волнуюсь, – призналась мужу Айрин, когда Корт ушёл. – И не только из-за денег.
– Утро вечера мудренее, – подвёл черту под прожитым днём Трэвис. – Давайте спать! Братья ушли к себе и быстро улеглись, но им как-то не засыпалось. «Почти месяц до Лондона, три недели в Лондоне и ещё почти месяц до дома», – думал Джек. – Долго же меня здесь не будет!»
– Какая она? – услышал он голос брата.
– Кто?
– Англия.
– Не знаю, Том. А ты хотел бы побывать там?
– Когда-нибудь побываю, – почти безразлично ответил тот и, отвернувшись к стене, зевнул.
За завтраком состоялся семейный совет, после которого Джек получил благословение родителей на осуществление плана Дэвида Корта. Взвесив все за и против, они решили отпустить сына в далёкий путь. Почти никто из его одноклассников не бывал в Англии. Для большинства из них такое путешествие казалось несбыточной мечтой. Сборы не заняли много времени. Трэвис дал сыну немного денег. «К сожалению, больше не могу. Ты же знаешь, впереди сезон штормов», – как бы извиняясь, сказал он. Джек кивнул. В принципе его отец прилично зарабатывал. Но так уж получилось, что за последний месяц Трэвис лишь несколько раз выходил в море. А доходы лоцмана зависят от того, сколько судов он проведёт к причалу. Кстати, за работу в трудных погодных условиях ему платили вдвойне.
Весь день Джек находился в возбуждённом состоянии, как солдат-новобранец перед первым боем. Он заранее перенёс свои вещи на судно. Капитан отвёл ему маленькую, но уютную каюту. Часы шли медленно. Мама Джека готовила прощальный ужин, который получился ещё шикарней, чем накануне. А отца снова терзали сомнения. «Конечно, хорошо, что сын будет занят делом и многому научится», – рассуждал Трэвис. – И всё-таки Джек ещё не дорос до такого морского путешествия и такой работы». Лоцман вспомнил, что именно в неполные пятнадцать лет он отправился в свой первый рейс. Но это был всего лишь трёхдневный переход из Марселя в Брест. Его мальчику предстояло плавание длиною почти в месяц. А потом и обратно. Представляя, сколько трудностей ждёт сына, Трэвис уже хотел сказать Корту, что передумал отпускать Джека в Лондон. К счастью, испуг бывалого лоцмана длился лишь несколько минут, после чего он осознал, что отступать поздно, не по-мужски это. Кроме того, отцовская привязанность могла затруднить сыну вступление во взрослую жизнь. В итоге лоцман взял слово с капитана, что тот присмотрит за Джеком, хотя Дэвид Корт и без того всё понимал.
Вечером Джеку сообщили, что судно отходит в шесть утра, и без лоцмана. Для парнишки это было приятным сюрпризом: ему доверяли вывести «Уэльс» из бухты почти самостоятельно. Несмотря на волнение, он крепко заснул. Трэвис разбудил сына без четверти пять. Джек оделся и спустился на первый этаж. Лёгкий завтрак занял не больше пятнадцати минут. Айрин, как водится, всплакнула, но согласилась с мужем, утверждающим, что предстоящее путешествие для Джека станет очень полезным. Обнимая его, Трэвис произнёс: «Будет лучше, сынок, если ты отправишься на судно один». Джек кивнул, не собираясь будить Томаса, с которым попрощался ещё вечером, перед сном. Тот был совой и не любил рано вставать, а Джек – жаворонком. Он уже собрался уходить, когда скрипнула лестница: младший брат, полностью одетый, спускался вниз. «Я провожу тебя», – сказал Томас удивлённому Джеку. Волчонок, спавший около двери, услышав голос хозяина и поднял голову. «Пора прогуляться, малыш!» – потрепал Том зверя за ухом. Серый встал на ноги и потянулся. Мальчик и волк вышли на пустынную улицу, Джек следовал за ними. Прохладный воздух был чист и неподвижен. Волчонок то отбегал в сторону, то возвращался, втягивая носом воздух. Он улавливал в нём какие-то новые запахи, недовольно фыркал от незнакомых ощущений, уже чувствуя приближение шторма.
