Читать онлайн Эль Устри - Два человека в мире

– Новенькая прибыла. С часами разговаривает.

– Дверью ошиблась. Рано.

– Та, без боли и тревог, из сада Эпикура – Смерть – не имеет к нам никакого отношения; когда мы есть, то смерти ещё нет, а когда она наступает, то нас уже нет.

– Утверждал, да. Душа умирает вместе с телом, судьба человека зависит от него самого, а не от богов. Или вот совсем интересное: умение хорошо жить и хорошо умереть – одна и та же наука.

– А табличка над входом – «Гость, тебе здесь будет хорошо. Здесь удовольствие – высшее благо».

– Эпикурейка11. Где они все? Ни сада, ни таблички.

Огромное помещение. Миллионы часов. Зачем столько? Связано с жизнью на Земле. Она оборачивается, кто говорит? Часы ускоряются. Твои. Мои? Такие плохонькие. Почему эти? Маятник на проволоке, цифры не все. Что-то здесь не так. Люди ускоряют собственный час. Зачем? На это множество причин. Эти точно мои? Часы ей не нравятся, стрелки путаются, на циферблате трещины. Этого только не хватало. Слабенький механизм, боюсь, до осени не дотянут. До какой ещё осени? Хватит уже, ей-богу! У всех бывает последняя осень. Вы о чём? Она понимает, с ней не шутят. И что, так просто всё и закончится? Почему же просто? Жизнь – это не просто. А уж смерть! Это гораздо сложнее. Смерть? Как будто впервые слышит. Какая смерть? Не хочу, всегда есть шанс… Шанс? Ей кажется или голос смеётся? Да, шанс есть.

Лиза обрадовалась. Хотелось жить, дышать, плавать, петь, смотреть на звёзды, всех на свете любить. Другая женщина, добрая, искренняя.

Часы пошли ровно. Она приободрилась: умирать не надо. Отрезвил шёпот.

– Луи. Абдулла. Как насчёт Германа? Пётр. Света. Про Феодосию не забудьте.

– О ком они шепчутся?

– Луи в Ницце. Вы знаете про Ниццу?

– Непонятно, что ты за человек!..

Она проснулась от телефонного звонка. Обо всём же договорились, мальчик в Ницце. Лиза распахнула глаза. Какой ещё мальчик? Приснилось! Спальня, окно. Дом в Кисловодске Петя купил к свадьбе. Здесь она напишет Лучшую вещь! Что он понимает в лучших вещах? Дом в заповеднике, на склоне горы, город – прилегающий участок к владениям. Полно яблонь. У Петра Андреевича поэтическая душа, деревья цветут, депутат поёт.

Лизу не трогали ни цветущие яблони, ни песни депутата Государственной думы. Не вдохновляло её это, она не любила Россию. Французские платаны и лирические романсы ей нравились больше.

Снова зазвонил телефон. Она лежала и смотрела в окно во всю стену. Пётр Андреевич пытался сделать жизнь жены комфортной до невозможности. Она ускользала из его домов. Но не из его жизни. Материальные блага никто не отменял. Телефон замолчал. Лиза поискала глазами:

– Где часы?.. Часы! На тебе, случилось! Всё эти перелёты в эконом-классе… Да! Алло!

– Ли-за-а-а, всё в порядке? Ты спишь? – трубка смеялась.

– С тобой разговариваю.

– Ну, прости-прости. Петя просил…

– Я поняла. – Сама подумала, что за панибратство, какой он тебе Петя?

– Ты его не любишь, а он нервничает. – Смешок.

– Не люблю, а он нервничает, – повторила Лиза.

На том конце провода ненавидели. До какой степени – не догадаться!

– Это всё? – Началась игра, затасканная до дыр.

Лизе надоело. Не люблю? Милая, силой этого «не люблю» ракеты в космос запускать! Презрение и зависимость. Не безвыходность! Лиза не дурочка «выходить». Деньги, дома, квартиры держат канатами. Ненависть (к человеку) и беззаветная любовь (к его деньгам) в одном флаконе. Ненависть болтается на дне, любовь зажимает. Его женщины – сплошь дурнушки, полное отсутствие вкуса, он предложения правильно строить не умеет, как выступает на заседаниях? Короткий список претензий, есть и длинный.

– Ты прошла мимо Пети. Зачем?

Люда-подруга или Люда-яга. Лиза загнула палец, другой, дошла до десяти, вышло – яга. Лиза согласилась.

Да, прошла мимо. А вот ещё смешно, без макияжа, с линзами минус семь, в нужный момент прям спасают, балахон, шлёпанцы с тайского рынка, хозяйственная сумка, красно-синяя клетка, шляпа (у украинской туристки в Паттайе увидала), себе такую, для образа. Шокировать Петю, Гену, прислугу. Лиза улыбнулась. Может, этим она хочет сказать: оставь меня в покое! Перестань любить. Ну, всё в этом роде. Не признаваться же Людочке: его любовь придаёт сил, заряжает энергией. Пусть дурочка думает: Лиза играет любовью, как мячиком, сама не знает, чего хочет! Такой имидж.

Кому-то такие разговоры полощут уши, но Людочке вряд ли. Люда знает, эта тварь держится за Петра мёртвой хваткой. Лизе плевать, умеет Люда думать или нет. Лиза пускает паутинки по ветру. Но где это видано, чтобы пауки без дела расходовали природный материал?

Холёная, утончённая, обворожительная улыбка, серые глаза. Ангел. А что интересно: не красавица. На второй минуте собеседник впадает в транс. Мягкий, вкусный голос. Движения рук, губ, кончика носа гипнотизируют. Слушать и слушать, говорить и говорить. Оторваться от серых глаз сложно, прощаться не хочется. На пятой минуте – она прекрасна, умна, добра! Талия, грудь, вот ноги… они кривые. Но кто это замечает? Уже влюбились, уже своя, родная. Ноги автоматически переходят в разряд достоинств. Кривизну видят лишь подруги.

– Я его не заметила.

– А если он перестанет замечать? Извини, но всё, что у тебя есть…

Люда подумала: какая же тварь, строишь принцессу, Ножкиколёсиком (между своими), кем ты была пару лет назад, чмо зачуханное? Уговорю Петю на пару дней в Сочи.

Какие длинные мысли, да?

– Люсик, не надо напоминать.

Всё, что есть… Это ж временно. Пусть себе празднует.

– Зачем звонишь? Разбудила с утра рассказать, как много добра у моего мужа?

«Моего» через «гэ», на манер украинки в Таиланде. Лиза ходила за ней по пятам, «примеряла» образ, зрел сюжет. Людочка поняла: она перегнула палку. Лиза, конечно, подруга. Но – Люда горько вздохнула – и жена босса.

– Петя просил узнать, у тебя всё в порядке? – заискивая.

– Он? Странно. Вчера до утра наговориться не могли, смеялись, вино пили.

Это неправда. Лиза рухнула в постель сразу после аэропорта, не помылась, зубы не почистила, вообще не помнила, сняла ли с ног тапочки.

Длинная пауза.

– Петя уехал в командировку, – Людочка и смутилась, и разозлилась. – Я, как помощник депутата…

Ага, помощник. Я же тебя к депутату и пристроила. По старой дружбе. Где благодарность, где руки целовать, ноги мыть и воду пить? Вынюхиваешь, лучше б «дружбу» завела. Тут же сочинила картину в красках. Фу, как мерзко. Ой, ой, ой. Вот ещё! Давно догадалась обо всём. Лиза добрая, прощает мелочи. Прощать выгодно. Боец Люда умело работает на два фронта. Готовность помочь, взаимоуважение, улыбки – всё в окружении мужа напускное. Всё видимость. Сборище лицедеев и лицедеек. Веет сероводородом. Лизино, цитаты.

– Я вот что звоню. Хочу слетать в Париж с Геной дней на пять. Петя сказал, все вопросы к Лизе, квартира её.

Оно! Милая, вот оно! Моя квартира в Париже нужна! Лиза «надела» крылья, ну, по крайней мере, прицепила скрепкой. Волшебные слова – квартира её – сладкой струйкой потекли в самое сердце.

– Голубушка, какие разговоры? Ты самый близкий мне человек, после Петра, конечно. Хоть на месяц езжай.

На том конце приободрились. Полетели сплетни, новости, даже подумалось на том конце, нет, я всё-таки дрянь, Лиза такая добрая, щедрая!

Лизе стало скучно, к тому же страшно хотелось есть. Последний раз ужинала в самолёте. Ей-то вечно приходит в голову в последний момент лететь куда. Рейс чартерный. Пришлось «давиться» резиновой курицей, хорошо, если не распущенной из таблетки. Чудеса чудес, насмотрелась, как китайцы делают суши, красную икру из порошка.

– Не давай себя в обиду. Квартира на его мать? – Люду понесло. – На себя переоформляй, мало ли что…

Лиза не выдержала, левой рукой нащупала ночник (кто-то же должен ответить) и швырнула в окно. Пулестойкое, оно не заметило очередного выпада хозяйки. Несчастный светильник (редкого стекла) разбился вдребезги.

– У тебя там что-то упало? – спросила подруга-яга.

Как бы самой не свалиться с неба на землю! Ненавижу. С потрохами куплена на деньги Петра (мои будущие). Без них кому ты нужна? Горе-писательница! Под забором сдохнешь, прикроешься книжечками своими! Люда представила: Лиза уходит от Петра, мокрая от слёз, с одним чемоданом книг…

Заряд ненависти пробежал по невидимым проводам. Мог бы разрядиться в мирных целях, привести в движение быстроходный турбоагрегат атомной станции. Бедная Людочка, она не догадывалась, Лиза давно сделала её своим средством. Бросила в стакан с водой, разболтала – и вот уже полезность.

Люда очнулась от мыслей. Звонит-то она по делу.

– Не забыла про мой день рождения?

– День рождения? Люд, ну разве такое забывают, – Лиза усмехнулась, – с днём рождения, голубушка моя!

Доброе шевельнулось в сердце. Детство, конец учебного года (сидели за одной партой, жили в одном доме), белые туфельки с синей каёмкой, венгерские, какая девочка Лиза! Незатейливый подарок для лучшей подружки – настольная игра за рубль двадцать. Всё! На сердце застегнули молнию. Сердце не успело понять, так ему ещё любить или уже ненавидеть.

– Петя будет? – спросила Лиза.

Люда расплылась от удовольствия. Не практиковала Люда трансцендентальную медитацию, не размышляла о расширенном сознании и просветлении, не обдумывала каждое слово и движение. Простой женщине Люде страшно приятно слышать – она, секретарша, знает больше о боссе, чем собственная жена.

– В Думе начались каникулы, но ты знаешь Петю, на месте не усидит, полетел в Екатеринбург, – Люда всё-таки съехидничала, – а он тебе не сказал, ночью-то? Ты не в курсе?

Нет, Лиза была не в курсе. И вообще она вскочила с кровати и прильнула к окну. Рыжая, яркая лиса забежала во двор. Высокий забор окружал поместье с трёх сторон, четвёртой был лесистый холм. Лиса принюхивалась, выискивала, уверенно поднялась по ступенькам в верхнюю беседку. Лиза улыбнулась и покачала головой: умная, как я. Лиса обнюхала ящики с конфетами (Пётр приготовил для детского дома), не найдя ничего, неторопливо спустилась и забежала за дом.

– …вернётся завтра.

– Значит, его не будет? – Лиза улыбнулась.

Муж. Тратить на него время, вместе обедать, «держать лицо», выслушивать новости и – самое ужасное – оставаться с ним, мысль убивала.

– Я же сказала, он улетел, в Думе каникулы…

Понятно, кукольный театр не работает. Марионетки в отпуске. Мысленно Лиза задёрнула шторки и уложила депутатов в постельки.

– Целую, – попрощалась она с Людочкой и пошла в ванную.

Белоснежные полотенца. Как давно это было. Вот он пригласил её к себе. Она вошла и сразу поняла: здесь её место! Поразила ванная комната размером с её студию. Прозрачная перегородка, душевое устройство, выпадает месячная норма осадков. Белоснежный мраморный пол, раковина, первый раз в жизни такую видит. Хотелось плакать. Десяток белоснежных полотенец. С Гималайских гор. У Лизы кружилась голова. Ничего другого не сообразила, как только спросить, сколько же всё это стоит? Петр рассмеялся. Наивная, простодушная, таких на свете больше нет! Сам он наивный… влюблённый. Милая Лиза не понимала, где люди черпают вдохновение, приносящее такие деньги? Ремонт её маленькой студии и всех квартир в пятиэтажке стоил дешевле, чем одна его ванная комната.

– Скромное обаяние буржуазии, – Лиза усмехнулась.

До настоящей буржуазии ещё далеко. Но была бы цель!