Целый день Вадим был сам не свой. Когда он вышел из дома Никольской, то был уверен, что сюда он ни за какие сокровища больше не вернется. Она выставила его, как случайно забредшую бездомную собаку.
Первым его импульсом было отправиться в редакцию и доложить Кроткову о своей полной неудаче. Материала о секс-символе прошедшей эпохи он не сделает.
Спустившись в метро, Носов даже поехал в сторону станции, рядом с которой располагалась редакция. Но на полпути передумал, вышел из вагона и сел на ветку, которая вела к его дому.
Дома он долго сидел в кресле, размышляя над ситуацией. Что-то его смущало в ней, но что он сразу не мог уловить. Да, Никольская его выгнала, причем, довольно грубо. Но чем больше он думал об этом, чем больше вспоминал, как это выглядело, тем сильней у него возникало убеждение, что не так уж и сильно она была на него разгневана. Не случайно же она все же впустила его в квартиру, хотя прекрасно знала, кто он и зачем к ней явился. А затем выслушала его. Ему в какой-то момент даже показалось, что в ее глазах заискрился интерес к его словам. Правда, продержался он недолго, но ведь главное другое – все-таки она не безоговорочно отвергла идею написать о ней статью. Означает ли это, что у него сохраняется шанс?
Вадим стал размышлять, как ему поступить в такой ситуации. Он должен повторить свою попытку установить с ней контакт. Как хорошо, что он ничего не сказал главному редактору, в этом случае для него, Носова, все бы уже кончилось. Оставалось только забрать вещи из своего рабочего места и покинуть редакцию. А так остается надежда на то, что он может еще остаться в ней работать. А ему это очень хочется. И ради этого стоит предпринять еще одну попытку, как бы безнадежной она на первый взгляд не казалась.
Решено, завтра он повторит попытку навести мосты с Никольской. А пока можно заняться и другими делами.
На этот раз Носов решил не предварять свое появление телефонным звонком. Если она не захочет с ним говорить, то тогда уж точно идти к ней бессмысленно. Лучше поставить ее перед фактом, а там уж, как кривая выведет.
Он подошел к двери и надавил на кнопку звонка. Сердце отчаянно колотилось, он был готов к любому развитию событий. Он не удивится, если она ему даже не откроет. И даже если ударит его, то это тоже не будет для него большой неожиданностью.
Дверь отворилась, на пороге возникла Никольская. Почем-то он не заметил на ее лице и следов удивления. Она спокойно смотрела на него, как на старого знакомого, заглянувшего на огонек.
– А, это опять вы, молодой наглец, – почти без всякой интонации произнесла она. – Насколько я помню, мы на сегодня не договаривались о встрече. Мы вообще никогда не договоримся. Можете выметаться.
Если бы она произнесла эти слова соответствующим тоном, он бы так и поступил – развернулся и молча бы ушел. Но весь ее вид вовсе не свидетельствовал о том, что она хочет, чтобы он сделал это.
– Я бы на вашем месте не стал так горячиться, а пригласил бы меня в гостиную, – закинул он удочку.
– Да я вас дальше прихожей не пущу и не надейтесь, – возмущенно произнесла она.
