– Это и моя квартира тоже. В документах у нас равные доли, не забывай, – произношу обманчиво спокойно, хотя внутри меня клокочет ярость. – И либо размениваем ее добровольно, либо я займусь этим принудительно.
Договариваю и выхожу из кухни первая, обходя мать.
– У тебя ничего не получится, слышишь! Ничего! – прилетает мне вслед ее припозднившаяся реакция.
19. 19
Легко сказать, но трудно сделать. На практике все советуют договариваться со вторым собственником, потому что принудительный размен – дело крайне сложное и долгое. Да я родить небось успею, прежде, чем в суде хотя бы что–то сдвинется с мертвой точки.
Всю следующую неделю посвящаю изучению этого вопроса и так ни к чему не прихожу. Параллельно приходится сдавать анализы и бегать по врачам, что совсем не придает мне бодрости духа и никак не поднимает настроения, скорее наоборот.
– Ты такая бледная, гемоглобин уже начал падать, ничем не питаешься, наверное, хочешь не доносить?
Да уж, конечно, хочу, прямо всю жизнь мечтала, забеременеть, подвергнуть организм гормональной перестройке, чтобы снова потом причинить ему стресс.
И так почти каждый специалист добавляет свою ложку дегтя, комментируя, что именно со мной должно быть не так, и удивляется как это я, такая немощь, еще хожу на своих двоих.
Мать постоянно сверлит меня своим взглядом в те редкие моменты, когда мы пересекаемся. Ничего не говорит, но от этого не легче, наоборот, тяжелее. Да еще и на работе, как назло, сыплются на меня все новые задачи как из рога изобилия.
И мне совсем не радостно. Психологическая обстановка ужасная, и я не выдерживаю.
– Света, привет. Не могу дозвониться до отдела кадров, меня тут в больницу положили, хочу уточнить по поводу больничного листа.
– Что с тобой, Катя? Серьезное что-то? Нет? В порядке все там? – она заминается на вопросе о беременности.
– Да, нормально. Сама не знаю, – тяжело вздыхаю, – как по мне, они слишком нагнетают.
– Я видела тебя на этой неделе, загоняла себя, как лошадь. Уж лучше побудь в больнице, хотя бы отдохнешь. Я прибегу к тебе в обед.
Странно, но Света в конечном итоге права, мне действительно довольно неплохо в больнице. Кто еще может таким похвастаться? Обычно люди как огня боятся муниципальные больницы, но у них, наверное, нет дома матери, вгоняющей каждый вечер в нервозное состояние, аврала на работе и вопроса, как жить дальше.
Я же в итоге рада недельной передышке, да и врачи уже не говорят гадости про мое здоровье. По их мнению мои улучшившиеся анализы – это заслуга лечения, а по моему – банальный отдых и спокойствие. В общем, все хорошо, кроме мамы.
Она на мой звонок о том, что я в больнице, вообще никак не отреагировала. Не то, чтобы я ожидала переживаний, ее посещений, но и не ровного односложного ответа: «Хорошо».
Я даже не успела до конца объяснить, что да как, она просто положила трубку. Странно как–то это все, тревожно на душе. Всю неделю отгоняла от себя мысли о ней, пока не настала пора выписываться. Чуть было не простимулировала обморок, чтобы снова сказаться больной. Но совесть не позволила.
– Катенька, привет. Давай помогу, нечего тебе тяжести носить, – от тяжелых мыслей меня отвлекает неизвестно откуда появившаяся…
– Света? – резко оборачиваюсь к коллеге. – Ты что тут делаешь?
– Тебя встречаю, – отвечает она весело.
– Но я не просила, спасибо, не думала, – тут же смущенно мнусь, – у тебя, наверное, планы были, пятница.
