Два рецепта от одиночества для мужчин - страница 3

– Она – шлюха. Причем здесь ты? Решила подбирать сирых и убогих, копаться в их дерме? – Лев закашлялся от возмущения, – в кабинете я не шутил: намнут тебе бока в прямом и переносном смысле! Сватовство – малопочтенное занятие. Представь себе, люди твоего круга – адвокаты, врачи – кто-нибудь захочет этим заниматься?

– Не захочет! Я тоже не хочу зубрить гражданский Кодекс и выносить вердикт: виноват – невиноват. Скажи на милость, кому-то может помешать, если Геннадий познакомится с Тамарой?

– Вполне! У Геннадия есть дочь. Она привыкла, что папа – ее собственность. И папа, и квартира, и зарплата. Он одинок, держится за дочь, как за соломку.

Вдруг появляется вдова. За ней нужно ухаживать, подарки. Внука забрать из школы он не может, занят. Дама пригласила на обед и намекнула на продолжение. Как отказаться? Дочка рвет и мечет, и узнает, что доктор Рутенберг их познакомила. Это цветочки! Твой подопечный явился на обед в галстуке, с конфетами под мышкой, как положено. Отобедали и – в койку. А он отвык.

Депрессия тоже не способствует. Опозорился мужик. Доктор Рутенберг так его хвалила! Нельзя ей доверять! Она преследует свои психологические цели. Подсунула какое-то дерьмо. Завтра все ей выскажу!

– Откуда ты знаешь, что у Геннадия есть дочь?

– Ничего не знаю. Ты не поняла? Это предположение. Картины третьей мировой… У Тамары есть сосед, пожилой боксер. Тоже лезет к ней в постель. Сломанный нос не нравится вдове и репутация плохая: чуть – что – по морде. Становится известно, что новый Тамарин ухажер от Рутенберг, психотерапевта… которая превратилась в сваху.

– Прекрати! Тоже мне пророк! – и нараспев продолжила, – « священное ремесло существует тысячи лет…»

– Доктор Лея Рутенберг! Не к лицу тебе и не пристало! Речь идет не о свахе, о ремесле поэта. Есть разница!

– Здесь не место для дискуссий. Дашь совет, когда его попросят. Ты забываешь, я не маленькая Лея, сестричка твоего друга Саши!

– Ты – маленькая Лея, сестричка моего друга Саши, которого я так любил. Будь он жив, повторил бы мои слова. Не делай этого, прошу!

Лева печально улыбнулся, взял Лею за руку и повел к могиле. Еще пару лет назад собирались не спеша, держась за поясницу, втянув животики и животы, которые уже втянуть нельзя, только поддержать двумя руками, Сашины друзья с женами, сидели, вспоминали молодые годы. Дети выросли, жены постарели, кто-то отошел в мир иной. Сегодня здесь одни мужчины – постройневшие, свободные. Прошлое их тяготит.

Хочется с молодой душой и подкрашенной бородкой, окунуться в молодую жизнь, родить детей. Почему бы нет? Сколько красивых женщин! Сколько возможностей! Но время подгоняет. Все торопятся до неприличия. Полчаса, поплакав, помянув, разъехались.

Лишь отбойный молоток продолжал святое дело: готовил место.

Вторая глава

Вы спали на узком кожаном диване?

Ты рванулась движением испуганной птицы.

Ты прошла, словно сон мой легка…

И вздохнули духи, задремали ресницы.

Зашептались тревожно шелка.

А. Блок

Возвращение с кладбища всегда печально. Хотелось тишины. Но в доме гремела музыка, горели люстры, свет переливался из окон на улицу. Некстати гости! Лея открыла входную дверь, в гостиной пусто. Невестка, худенькая Света, почему-то выходит боком из спальни, но спальни Леиной! Что она там забыла? Через секунду глаза привыкли к свету и стали различать действующих лиц. Сын Вова тащит законную супругу в темный угол целоваться. До Леиного слуха долетели пару нежных фраз на птичьем языке: «Шампурчики, маслинки, две бутылки водки. Ленка пьет, как лошадь, двух не хватит». И внятный Светин голос: «Все соберутся, человек двенадцать. Где мы их посадим?» И Вовин шепот: