– Почему ты сюда легла? – спросил он, увидев ее на матрасе. – Я же тебе постелил вон там. – Он взял ее за руку и подвел к очень женственной постели.
– Что ты стоишь, ложись, – сказал он.
Урна села на край и заплакала.
– Ты что? – удивился Бр.
– Я хочу домой, – ответила она сквозь слезы.
– Ложись, ложись, сейчас поговорим, – он укрыл ее и сел рядом.
– Я хочу домой, – повторила она. – Зачем я тебе, отпусти меня.
– Не надо плакать. Я тебя не держу, но только ведь ты согласилась.
Урна заплакала еще сильнее, и Бр растерялся.
– Хорошо, – сказал он, – мы завтра все решим, но куда именно тебя отпустить?
– В библиотеку.
– Неужели тебе там могло понравиться, ведь это только черновик, – сказал он, – это место совершенно не прописано.
Урна упрямо повторила:
– В Ночную библиотеку.
– Я бы тебе все объяснил, но не хочется так, с бухты-барахты, в конце ты все поймешь, – он, казалось, разговаривал сам с собой, – а потом к кому тебя отпустить? Ты хотя бы знаешь, как ты появилась на свет? Вот видишь, не знаешь, а плачешь и просишь, чтобы я тебя отпустил. Куда, спрашивается? Ты просто легла не на ту постель и разнервничалась, а эта постель хорошая, спи, Урна, тебе будет удобно.
– А сколько сейчас? – спросила она.
– Что сколько? – не понял он.
– Сколько времени?
– А, времени, сейчас посмотрим, сейчас, – Бр подошел к Изолле-Белле и приложил ухо, – ходят. Я думал, встали, – и он сказал, сколько времени.
– Зачем ты ей часы прицепил? – возмутилась Урна.
– А что, плохо?
– Какая же у тебя гадость кругом, не подходи ко мне, – сказала
Урна.
– Мы сейчас что-нибудь придумаем, пойди умойся, – посоветовал Бр.
– Хотя бы водой, – съязвила она, – или может тут у вас кашей или бумагой умываются?
– Не злись, Урна, водой, я тебе полью.
– А водопровода нет?
– Лучше я полью.
– Лучше водопровод.
– Его нет.
– Дыра какая-то, – огрызнулась Урна и пошла вслед за Бр. Но она умылась, и ей стало получше. Вернулась, легла и позвала Бр, чтобы что-то сказать ему. Но когда Бр вошел, она решила, что лучше скажет это утром. Бр закрыл дверь, и она недолго с кем-то разговаривала:
– Ты есть хочешь?
– Не хочу и тебе не советую. Я сплю.
– Почему ты так сказал? Ты что, думаешь, я тебя есть с собой позову, или ты меня убить хочешь?
– Намазалась какой-то ерундой, вату к носу прилепила. Почему я тебя убить хочу, с чего ты взяла?
– Тогда спокойной ночи.
– Спокойной ночи.
За стеклом была парикмахерская, огромная и неряшливая. Мастера работали у всех на виду. Они грубо мыли головы женщинам и мужчинам, и никто друг друга не знал. Урна подышала на стекло и написала: Урна.
Ей чудом удалось не заснуть, и когда Бр заснул, она нашла рисунок и сбежала. Урна благополучно добралась до четвертой линии, и там стала голосовать. Некоторые машины тормозили, но, когда она говорила, куда ей, уезжали – и все. Тогда она пошла пешком. Ей хотелось поговорить хоть с кем-нибудь, и было, о чем спросить, но люди не попадались, а только машины. Она подумала, что было бы неплохо не огибать все эти здания, не переходить через дороги, рельсы, а пересечь всю колонию под землей. Она стала более внимательной, стала смотреть, не попадется ли какой-нибудь вход под землю. И скоро нашла то, что нужно. Спустилась вниз и разменяла деньги.
В вагоне было пусто, и напротив нее сидела собака с синяками под глазами, и рядом с собакой – женщина с синяками под глазами, и рядом с женщиной – девочка с синяками под глазами.
