– Приветствую. Вызывал, – подполковник Савинов, с виду грозный, большой, с окладистой седой бородкой и густой, коротко стриженой шевелюрой, указал на близлежащий стул. – Расскажи, что там с трупом в парке «Локомотив».
– Труп имеется. Иван Петрович Капустин. Шестидесяти четырех лет от роду. После смерти матери проживал один. Не женат, имеется внебрачный ребенок. Сын, двадцатилетний весьма успешный музыкант, проживает в Израиле с матерью.
– Чем занимался товарищ Капустин?
– О! Личность широко известная в определенных кругах. Официально работал заведующим архивом в историческом музее. А неофициально – уникальный специалист по всяким редким редкостям. Отличался энциклопедическими знаниями, и многие ученые обращались к нему за консультациями. Утверждают, что, по крайней мере, с десяток кандидатских и докторских диссертаций по истории написаны именно им, а не соискателями на научное звание.
– Жил богато? Антиквариатом занимался?
– Какое там, богато, – ответил Олег Домострое и пояснил. – Очень скромно. Дома никакого антиквариата не обнаружили. Чистенько, скромненько, главная ценность – хороший компьютер.
– Значит, не воровал из музея, – подытожил подполковник Савинов. – Хотя не факт.
– Будем дальше проверять. Половицы, конечно, не простукивали, но кто знает.
– Что патологоанатомы говорят?
– Вскрытие только завтра. Предварительный диагноз – инфаркт миокарда, – отчего-то грустно вздохнул капитан. – Тут еще один интересный факт нарисовался. Свидетель у нас, то есть свидетельница…
– Ну, хорошо, что есть свидетель. Повезло даже, – подполковник непонимающе уставился на подчиненного. – В чем проблема?
– Понимаете, свидетельница наша хорошо вам знакомая, Екатерина Семеновна Гордеева.
– Гордеева. Так. И что? – подполковник на секунду призадумался и воскликнул. – Что? Гордеева? Опять? Та самая Гордеева?
– Так точно, – поддакнул Олег Домостроев. – Чуть не рухнул, увидев ее.
– Бред какой-то! Какой раз она свидетельница?
– За девять месяцев – четвертый. И, вроде, ничего подозрительного. Первый раз у нее на руках женщина на улице от разрыва аневризмы аорты умерла, потом в магазине мужчина с тромбом, третий – инсульт случился у знакомого дедули в подъезде, а «Скорая помощь» поздно приехала. А теперь, вот, инфаркт. Сам не знаю, что и думать.
– Она специально по району нашему за трупами гоняется? Но, – не торопясь рассуждал подполковник Савинов. – Получается, предварительно, все обозначенные смерти не носили насильственный характер.
– Так точно.
– И никак не связаны между собой?
– Да вдоль и поперек проверил – ничего никого ни с кем не связывает! – воскликнул капитан Олег Домостроев. – Теперь придется заново проверять. Гордеева утверждает, будто не знала Капустина. Никогда его не видела.
– Как и тех троих. Умершие между собой никак не пересекались, вместе не работали, дел общих не имели, в секте одной не состояли и прочее? – Подполковник Савинов нахмурился и нервно постукивая пальцами по столу, посмотрел в окно. – Но где-то же собака порылась! Должно быть связующее звено! А, получается, Гордеева и есть связующее звено. Черти чё и с боку бантик! Ходит себе тетенька по городу, гуляет, прохлаждается, но раз в квартал натыкается на будущие трупы. Вот никто не натыкается, а ей особо везет.
– Может она их носом чует? – хохотнул капитан. – Я про английский госпиталь читал. Там кошка жила и если она ложилась в ноги к пациенту поспать, то вскорости тот больной умирал. Бедную кошку даже в палаты боялись пускать. А, оказалась, перед смертью у людей температура падает, замедляется работа организма, общий фон угасает. А животные это чуют.
